Старое еврейское (бывшее Преображенское) кладбище. Санкт-Петербург. Фото

Старое еврейское (бывшее Преображенское) кладбище. Санкт-Петербург. Фото

Старое еврейское (бывшее Преображенское) кладбище. Санкт-Петербург. Фото

«…меня занимала Тайна Прошедшего Времени: куда оно девается и что происходит с людьми, его населявшими…»

Сразу скажу, что не являюсь поклонником творчества Бориса Акунина. Но вот некоторые очерки Григория Чхартишвили заставляют задуматься. Даже больше — иногда сказанное или написанное другим человеком в разное время вызывает внутри тебя не просто отклик, а странное чувство, будто кто-то прочитал твои мысли и выложил их на всеобщее обозрение. С одной стороны, это смущает, но с другой — иногда радует, что кто-то, совершенно с тобой незнакомый, возможно, из другого времени и параллельного измерения раздумывает о том же, что и ты, что его занимают и волнуют те же проблемы, мысли, чувства. В этом есть что-то мистическое и потустороннее.

В эпиграф вынесена цитата из «Кладбищенских историй» вышеупомянутого автора. Многое, о чем мне бы хотелось здесь сказать, сформулировано в «очерках» именно Григория Чхартишвили, которые составляют часть вышеназванного произведения, намного удачнее и четче. Поэтому перейду сразу к основной теме этой статьи. Старое еврейское (бывшее Преображенское) кладбище. Санкт-Петербург.

К середине 19 века возникла острая необходимость в устойчивом пассажирском и товарном железнодорожном сообщении между двумя крупнейшими городами Российской империи: Санкт-Петербургом и Москвой, что привело к строительству и открытию в 1851 году Николаевской железной дороги, всего третьей по счету в стране. Эта железная дорога стала первой двухпутной казенной железной дорогой. Движение по ней было, как на то время, достаточно интенсивным. Естественно, что земли, примыкавшие к полотну дороги, нельзя было использовать под строительство или пашню — вокруг путей было шумно, дымно, грязно и опасно.

К началу 1870 года в Санкт-Петербурге назрела проблема: старые, в большинстве своем хаотично возникшие небольшие погосты, уже не справлялись с новыми захоронениями, численность города неуклонно и быстро росла, соответственно, и увеличивалось количество умерших. В 1870-м году было принято решение искать землю под организацию нового кладбища, достаточно большого по площади. Что касается еврейской общины, то именно в том же 1870-м году она официально обратилась к городским властям с просьбой о выделении нового участка земли для захоронений, поскольку закончилось место на Волковском кладбище, где до этого времени существовал участок под еврейские захоронения.

preobrevreiskoe_planЭто привело к принятию в октябре 1871 года «высочайшего повеления» об устройстве за счет города нового, позже названного Преображенским, кладбища. В июне 1872 года  городской Комиссией по устройству загородных кладбищ (да, была и такая организация) был приобретен участок на десятой версте по Николаевской железной дороге, недалеко от станции Обухово. Земли там было предостаточно, и для обустройства нового кладбища она подходила идеально. Кроме того, стоила недорого из-за проходящей рядом железной дороги. Слева от железной дороги начались работы по устройству иноверческого кладбища, а справа — православного.

В 1874-1875 годах 34 десятины Преображенского поля были разбиты на пять кладбищ: католическое, лютеранское, караимское, иудейское и мусульманское (или, как тогда говорили, магометанское). Также предусмотрительно небольшой участок оставили в качестве запасного.

самое первое захоронение на еврейском участке

самое первое захоронение на еврейском участке кладбища

Захоронения на вновь обустроенном Преображенском (по названию церкви Преображения Господня) кладбище начались с 1873 года (католические и лютеранские). Торжественное открытие еврейского кладбища состоялось 16 февраля 1875 года. Начиная с 2 марта 1875 года на кладбище начались регулярные захоронения и обряды. Удивительно, но сохранилось самое первое захоронение на еврейском участке, ничем не приметная могила недалеко от стены Дома омовения — надгробие из пожелтевшего от времени песчаника в форме скрижалей Завета, на котором выгравированы надписи на двух языках: «Берка Бурак, Мошка Фрисна. Лаборатористы Охтенского порохового завода, 23 лет от роду. Погибли при взрыве лаборатории 28 февраля, 15 адара и погребены на кладбище 2-го марта 1875 года». Стоит отметить, что первое захоронение на кладбище двойное отнюдь не случайно. Именно традиция, связанная с фундаментальным представлением иудаизма о загробной жизни, запрещает обрекать душу на одиночество.

В то время захоронения совершались по четырем платным и пятом бесплатном разрядах. Устройством кладбища и организацией похорон занималось специальное кладбищенское управление при хозяйственном правлении Петербургской еврейской общины.

В 1898 году вокруг Преображенского еврейского кладбища была возведена кирпичная, покрытая черепицей, стена. После разделения кладбища на две части среди иудеев стало принято считать, что название кладбища происходит от произошедшего с Иисусом чуда на горе Тавор. В этом же году на еврейском участке был построен деревянный Дом омовения. До его постройки молельня для отпевания находилась на Волковском лютеранском кладбище, где иудеев хоронили с 1812 года. К началу 20-го века Преображенское еврейское кладбище становится административно самостоятельным.

В 1907-м году был проведен архитектурный конкурс по проектированию кладбища. В нем приняли участие известные на то время в городе архитекторы Л. Д. Зейлигер,  А. З. Гринбаум, М. Б. Кварт, Я. Г. Гевирц, С. Г. Гингер, Я. З. Блувштейн, А. И. Клейн, А. В, Розенберг, М. И. Сегаль, С.С. Серафимов, Н. Д. Каценеленбоген. Независимое авторитетное жюри в составе О. Р. Мунца , Г. Д. Гримма, С. В. Беляева , В. А. Покровского и В. А. Косякова остановило свой выбор (с некоторыми замечаниями к доработке) на проекте Я. Г. Гевирца. После выполнения последним всех дополнительных требований по доработке (при активной помощи С. Г. Гингера) проект был окончательно утвержден и принят к исполнению.

bed2ffdf7bd6e63f2a89В 1912 году деревянный дом омовения на Преображенском кладбище заменили на каменный и более просторный, официально освященный 23 сентября 1912 года, построенный по проекту одессита Якова Германовича Гевирца (кстати, помимо многочисленных работ в Санкт-Петербурге, Гевирц участвовал в строительстве Харьковской и Мариупольской синагог). О выдающемся таланте этого архитектора можно судить по выполненному им же уникальному склепу на могиле Абрама Моисеевича Варшавского, железнодорожного концессионера и общественного деятеля того времени, известного филантропа и промышленника, расположенном невдалеке от входа, одним из самых запоминающихся сооружений на кладбище. Яков Германович Гевирц умер в блокадную зиму в 1942 году и похоронен на другом ленинградском кладбище, в братской могиле профессоров Академии художеств на Острове Декабристов.

В первые десятилетия 20-го века постоянно велись работы по благоустройству кладбища, ежегодно проводились ставшие традиционными воскресники по оформлению и уборке территории. В 1916 году был построен домик для постоянного проживания раввина.

До 1917 года еврейское кладбище с юго-восточной стороны соседствовало с караимским. К началу 20-го века на караимском участке проходило в среднем около пяти захоронений ежегодно. На сегодня караимский участок включен в общую территорию еврейского кладбища и находится в его дальнем левом углу. Сохранилось около семи караимских надгробий.

До 1968 года кладбище было действующим, в последующие же годы иногда происходили подзахоронения в могилы родственников и близких. Новые же захоронения, возобновившиеся относительно недавно, занимают части дорожек и их можно видеть на фотографиях. С 2007 года идет реконструкция территории, которая на сегодня составляет около 27 гектаров. На момент моего посещения возле Молитвенного дома омовения и служебного дома были видны горы строительных материалов, техника, инструмент. На самом кладбище рабочие меняли каменные плиты покрытия дорожек, убирали строительный мусор. Но это на относительно новых участках. Старые участки, невдалеке от входа, стоят нетронутые.

На многих старых памятниках нет даты рождения. Видимо, это дань еврейской традиции, когда главная дата в жизни еврея — это именно день ухода из этого мира. Старые дореволюционные могилы легко отличить по отсутствию фотографий, строгой простоте и изысканности (если это слово будет здесь уместно). В постсоветское время кладбище периодически подвергалось актам вандализма, со временем старые склепы и могилы приходят в запустение и этому сложно противостоять. Осматривая склепы сейчас, можно только предположить, как величественно и торжественно выглядели эти монументальные сооружения десятилетия тому назад.

Наиболее выразительна старая часть кладбища, расположенная вокруг и невдалеке от центрального входа и Дома омовения. За оградой, всего в нескольких десятках метров гудит моторами путепровод проспекта Александровской фермы, а здесь, под сенью старых деревьев, навечно упокоены многие, кто жил, думал и творил многие годы в прошлом. Впрочем, об этом в эпиграфе.

Кроме вышеупомянутой самой первой могилы на кладбище и склепа на могиле А.М.Варшавского, на меня произвели сильное впечатление старые захоронения и склепы. Памятники, скорбящие фигуры и полустершиеся надписи, кое-где встречаются стихи или цитаты. Захоронение уроженца Житомира Льва Яковлевича Штернберга (этнограф, член-корреспондент АН СССР, профессор Петроградского университета) украшает шар с надписью «Человечество едино». Рядом похоронен его брат А. Я. Штернберг — фтизиатр и основатель Государственного туберкулезного института. Скрипач-виртуоз Абрам Борисович Скоморовский не расстается со своей скрипкой даже после кончины. Грандиозное (если это слово будет здесь уместно) надгробие на могиле Марка Матвеевича (Мордуха Матысовича) Антокольского, талантливого скульптора реалистического направления того времени, академика Петербургской академии наук. Антокольский был искренне верующим человеком и до конца своих дней старался соблюдать традиции иудаизма. Памятник создал его ученик, Илья Яковлевич Гинцбург. Первоначально на надгробии был также установлен бронзовый бюст упокоенного, который, к сожалению, был похищен в еще начале далекого 1928 года.

Склеп придворного портного А.Г.Каплуна выполнен в необычном стиле, напоминающем мавританский. Удивительное надгробие уроженца Каменец-Подольского, барона Давида Горациевича Гинцбурга, писателя и общественного деятеля, выдающегося гебраиста, арабиста, востоковеда. Давид Горациевич был общим редактором Еврейской энциклопедии Брокгауза и Эфрона, а также выступил спонсором издания. Председатель санкт-петербургской еврейской общины, он всемерно способствовал развитию еврейства в городе, защите прав и свобод общины, сам читал лекции и издавал за свои средства книги по иудаике.  Также Д.Г. Гинцбург был попечителем еврейского сиротского дома в Петербурге, основал «Общество пособия беднейшим евреям «Маахол кошер» для еврейского учащегося юношества», помогал в строительстве и финансировании различных проектов. На надгробной плите  Давида Горациевича Гинцбурга нет никаких надписей. Она абсолютно чистая. Такова была воля покойного, думаю, этот факт также позволяет нам определенно судить об этом неординарном человеке. Нельзя не упомянуть и про необычный оригинальный памятник на могиле купца Льва Моносзона — нечто, напоминающее льва, с надписями на иврите и русском.

tablichkiВ дальней части кладбища хоронили и во время блокадного времени. Это были не обычные в то время блокадные братские могилы, а индивидуальные захоронения. Платой за погребение служил хлеб и голодающие родственники отдавали последнее, что имело в то время цену, чтобы достойно похоронить своих родных. Поэтому этот участок прозвали «хлебным захоронением». Через несколько лет после окончания войны этот участок  превратили в подобие братской могилы. Многочисленные самодельные деревянные и жестяные таблички с именами погребенных были безвозвратно утрачены. Частично это призваны исправить имена тысяч евреев, не переживших блокаду и захороненных здесь, написанные на зеленых стендах при входе на кладбище и выставленных перед Домом омовения. Также после окончания войны у евреев возник новый обычай — писать на могилах имена родственников, сгинувших в лихие 1930-е или погибших и пропавших без вести на войне, даже если они и не лежат в этой могиле. Ведь часто родные получали только похоронки, часто даже без указания подробностей гибели и места захоронения.

Радует, что память живет среди людей. Относительно недавно в сети появился сайт, помогающий найти могилы родственников или близких на Преображенском еврейском кладбище Санкт-Петербурга. Сайт открыла петербургская синагога. Все могилы на кладбище сфотографированы и занесены в каталог. Можно ввести прямо на сайте данные для поиска: фамилию, инициалы, год рождения и смерти (либо что-то одно из этого), то будет выведен или список захоронений, подпадающих под запросы поиска, или могила конкретного человека с фото и номером участка. Сейчас на сайте размещена информация о более чем 75-80 тыс. могил, что составляет около 97% сведений о всех захоронениях Преображенского еврейского кладбища. Остались необработанными лишь несколько участков, что-то около 1700-2000 могил.

В заключение хотел бы процитировать стихотворение одного из известнейших евреев этого города, написанном здесь и про это место. На доме №24 по Литейному проспекту, где жил поэт, даже открыли памятную доску. К сожалению, этот поэт закончил свой земной путь на чужбине и нашел свой вечный покой не в этой земле, а в далекой Венеции:

Еврейское кладбище

Еврейское кладбище около Ленинграда.
Кривой забор из гнилой фанеры.
За кривым забором лежат рядом
юристы, торговцы, музыканты, революционеры.

Для себя пели.
Для себя копили.
Для других умирали.
Но сначала платили налоги,
уважали пристава,
и в этом мире, безвыходно материальном,
толковали Талмуд,
оставаясь идеалистами.

Может, видели больше.
А, возможно, верили слепо.
Но учили детей, чтобы были терпимы
и стали упорны.
И не сеяли хлеба.
Никогда не сеяли хлеба.
Просто сами ложились
в холодную землю, как зерна.
И навек засыпали.
А потом — их землей засыпали,
зажигали свечи,
и в день Поминовения
голодные старики высокими голосами,
задыхаясь от голода, кричали об успокоении.
И они обретали его.
В виде распада материи.

Ничего не помня.
Ничего не забывая.
За кривым забором из гнилой фанеры,
в четырех километрах от кольца трамвая.

Иосиф Бродский, 1958 год

автор — Владимир Цыткин


Как скачать?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *