Еврейские народные сказки. Целебная райская травка
У одного хазана состоял певчим юноша по имени Мойше-Хаим, единственный сын набожной старушки вдовы. Мойше-Хаим, бойкий, веселый, юноша с прекрасным голосом, был, к сожалению, повесой и, как большинство певчих и музыкантских учеников, вечно отирался на свадебных пирах и семейных вечеринках. Однажды летним вечером с Мойше-Хаимом приключилось большое несчастье. Поужинав, вышел он на улицу прогуляться, и вдруг ни с того ни с сего появилась у него на верхней губе опухоль, которая с каждой минутой, не будь ни про кого сказано, стала расти все больше и больше. На следующий день губу раздуло так, что она уже закрывала несчастному чуть ли не все лицо и причиняла нестерпимую боль. Через несколько дней дошло уже до того, что больной с трудом открывал рот, куда ему вливали только жидкую пищу. После того как заговоры и нашептывания ни к чему не привели, обратились ко всем местным и окрестным докторам, но никто из них не мог найти средства против опухоли и ужасной боли. Все врачи решили в один голос, что больному необходима трудная и опасная операция — надо отрезать губу и при этом захватить часть лица. Операция им не по силам, они впервые видят такой редкий случай, так что больному надо безотлагательно ехать в Вильно. Перед отъездом в Вильно убитая горем мать постилась, наделила бедных щедрой милостыней, обошла все синагоги и молитвенные дома, чтоб излить сердце в рыданьях перед открытыми орн койдешами, “встревожила в гробах” на местных кладбищах всех покойников, начиная со своего мужа и кончая самыми дальними родственникам, чтобы были они заступниками перед престолом Всевышнего за жизнь и исцеление ее “зеницы ока” — единственного ее кадиша, бедного Мойше-Хаимки.
В Вильно профессора, осмотрев больного, никак не могли найти подходящего названия для его болезни, до того она была необычна, но решили, что операция неизбежна, и чем скорее ее сделать, тем лучше, в противном случае опухоль может распространиться по всему телу, с головы до ног и кончится все это для больного неизбежной и мучительной смертью. Но и за благополучный исход операции они тоже не ручались. С согласия больного и его матери установили недальний срок для совершения опасной операции. Накануне рокового дня бедная мать отправилась на кладбище рыдать и плакать над могилами “добрых и благочестивых” виленских евреев, а бедный Мойше-Хаим лежал измученный, изнуренный в своей печальной каморке и покорно, как приговоренный к смерти, ждал своей участи, предаваясь грустным размышлениям. Горько покинуть мир в молодые годы, но еще горше покинуть его с мучительным сознанием, что жизнь прошла даром. Выбившись из сил от долгой бессонницы, истощения и горьких дум, бедный Мойше-Хаим к вечеру крепко заснул и не слыхал, как возвратилась с кладбища измученная мать. Она же, найдя сына спящим, обрадовалась и, чтобы больной немного отдохнул перед предстоящей операцией, конечно, не стала его будить, а тихонько присела в другом углу. Вскоре сон одолел и ее. Вот в полночь чудится больному Мойше-Хаиму не то во сне, не то наяву, что дверь тихо скрипнула, отворилась и в комнату вошла какая-то бледная фигура, вся в белом. Больной хотел было закричать, но вошедший сделал ему рукой знак: молчи и не шевелись. Медленно подошел к кровати, уселся на краю, тяжело переводя дух, как бы от усталости, и, вытирая пот со лба, сказал:
Не узнаешь меня, сын мой? Это я, твой отец! А, с тобой неладно. Но мольбы твоей матери, ее слезы и рыдания дошли до меня и не дают мне покоя в могиле, и вот я принес тебе исцеление, хотя ты и не заслужил его своим поведением! Хочется спасти твою молодую жизнь, авось ты раскаешься в своих прегрешениях и впредь будешь шествовать по пути праведных дел!
Я принес тебе исцеление — райскую траву. Вот я кладу ее тебе под подушку, и, как только мать проснется — ты теперь не буди ее, дай ей немного подкрепиться сном, — расскажи ей, что я здесь был; пусть она эту травку положит в стакан с холодной водой; когда вода настоится, выпей ее всю, и с Божьей помощью выздоровеешь! Травку сохрани и по приезде домой бережно положи ее обратно на мою могилу.
Пожелав сыну скорого исцеленья, заповедав ему быть добрым и благочестивым и взяв с него слово ежедневно читать по главе из Миьины за упокой души отца своего, покойник тихо встал с кровати, и его не стало. Больной же, дрожа всем телом, обливаясь холодным потом, проснулся со страшным криком. На крик его проснулась и мать. Под подушкой они действительно нашли редкостную травку ярко-зеленого цвета, распространявшую по комнате чудный, неземной аромат, точно она только что была сорвана с гряд райского сада. Немедленно опустили травку в стакан холодной воды, которая окрасилась в зеленый цвет, и, благоговейно произнося благословение, Мойше-Хаим залпом выпил воду из стакана… Какая-то новая жизнь разлилась по всем его жилам, и, — о чудо! — опухоль моментально спала, а губа приняла обыкновенный вид. Болезнь как рукой сняло. На следующий день пришли профессора со своими инструментами, увидели выздоровевшего больного, без всяких признаков опухоли на губе, и не поверили своим глазам. Когда же им рассказали о том, что к больному во сне приходил покойник и о райской травке, которую не замедлили показать, они были еще больше поражены всем увиденным и услышанным. Осмотрев внимательно райскую травку, профессора сказали, что такой травки они отроду не видели ни в какой университетской ботанической коллекции. По приезде в родной город Мойше-Хаим, согласно воле своего покойного отца, положил с благоговением райскую травку на его могилу. Вскоре Мойше-Хаим женился и уехал в далекую страну, где благодаря своему прекрасному голосу занял место главного хазана в одной из тамошних синагог.
