Иудейская война (часть третья)

"Осада и разрушение Иерусалима римлянами под командованием Тита" (Дэвид Робертс. Холст, масло, 1850 г.)

Наконец, неприятель, подвергший, как мы бы сейчас сказали, «ковровой бомбардировке» территорию Верхнего города, направил свои осадные машины против укреплений Храма. После относительно легкого захвата цитадели Антония, римляне увидели перед собой толстенные стены храмового подворья. Так как пробить их оказалось технически невозможно, Тит отдал приказ поджечь наружные ворота, от которых тянулся ряд колонн до самого храма. Через образовавшейся проем римляне ворвались внутрь и бой закипел во дворе. Евреи сражались как львы, и  каждый шаг по пути к святыне стоил неприятелю потоков крови. Но внезапно, хотя в данных обстоятельствах вполне уместно, один римский солдат схватил кусок горящей доски и бросил ее внутрь Храма, через окно…

Стоял на редкость жаркий август, поэтому деревянные части святилища вспыхнули, как спички, и скоро весь Храм был уже охвачен пламенем. Тит, поспешив туда, громко упрашивал солдат потушить пожар и спасти великолепное здание, поразившее его, тонкого знатока и ценителя искусства своей неземной красотой, но, когда сражение в самом разгаре, никакой полководец уже не в силах переориентировать солдат, тем более в стенах неприятельского города. За оглушительным треском падавших построек, отчаянными воплями осажденных и звоном оружия никак нельзя было расслышать голос командира.

Опьяненные победой римляне бросились в пока еще не занявшиеся огнем храмовые помещения, чтобы разграбить находившиеся там сокровища, но смогли проникнуть туда, только перешагивая через трупы иудейских воинов, завязавших с ними отчаянный бой на  пожарище.

Сломив последнюю линию обороны, победители дали волю своей ярости. Стариков, женщин и детей, найденных в Храме, беспощадно вырезали, многие евреи нашли свою смерть в пламени, куда сами же и бросались, чтобы не достаться врагу. Иерусалимский Храм, гордость Иудеи, Дом Господа Бога, был превращен в груду дымящихся развалин в те же дни (9 и 10 ава), в которые некогда был разрушен вавилонянами и первый, Соломонов Храм. От религиозных принадлежностей главной еврейской святыни уцелели только золотые канделябры, стол с дарами и кадильница. Тит велел взять их и хранить, как знаки победы для предстоящего триумфа.

Однако этим завоевание Иерусалима не окончилось. На руинах Верхнего города засели с остатками своих отрядов последние «командиры бандформирований» Иоханан Гисхальский и Симон Бар-Гиора. Они заявили, что сдадут эту часть города, если им позволят свободно выйти оттуда с оружием в руках. В ответ на это Тит велел передать повстанцам, что у них раньше было достаточно времени и возможности для этого, теперь же он не примет капитуляцию, всех их ждет смерть, и вообще, как сказали бы сегодня, «Рим не ведет переговоров с террористами. Он их просто уничтожает!». Война возобновилась, но очень скоро Верхний город пал, причем, без особого труда, и был разрушен. Скрывавшиеся в подземелье Иоханан и Симон были найдены в ходе поисковых операций и, измученные голодом, попали в руки римлян, предварив этим бесславный конец правления Саддама Хусейна.

"Judaea capta"

С разрушением Иерусалима иудейское государство пало. Это редкий, но отнюдь не уникальный (как пытаются представить оголтелые израильские национал-патриоты от истории), случай героической борьбы маленького государства с великой империей, поглотил колоссальное количество жертв: около миллиона иудеев погибло за все время войны, и около ста тысяч было взято в плен. Из этих пленников многие были казнены распятием на крестах, другие сосланы на каторжные работы или проданы в рабство на рынках Азии и Африки.  Наиболее сильных и красивых оставили в живых для сопровождения Тита при его триумфе, а потом, после торжества, для участия в гладиаторских боях на аренах цирков.

Тит с богатой добычей и толпами пленников возвратился в Рим, чтобы насладиться триумфом, сцены из которого запечатлены на барельефах знаменитой арки, строительство которой закончилось после его смерти. В ходе пиров и забав, сопровождавших праздник, Сиона Бар-Гиору распяли на кресте в тюрьме возле Форума, сообщение о чем вызвало настоящую бурю восторгов и энтузиазма. Другой вождь террористов, Иоханан Гисхальский, был осужден на пожизненное тюремное заключение, чтобы десятилетиями позорного и тяжкого труда в каменоломнях искупить свою вину перед властелинами мира. В память одержанной победы была отчеканена партия особых монет с изображением плачущей женщины, прикованной цепями к пальме, и надписью «Побежденная Иудея» («Judaea capta»).

В стране же после разрушения Иерусалима остались еще три крепости, упорно продолжавшие ставшую совершенно бессмысленной и бесполезной борьбу. Сильнейшая из них, Масада, около Мертвого моря, была взята римлянами спустя три года после триумфа Тита полководцем Флавием Сильвой (73 г.). Отчаявшиеся защитники бились до последней капли крови за последний оплот потерянного отечества. Все находившиеся в крепости иудейские воины (около тысячи), воодушевленные речью своего вождя Элеазара бен-Яира, закололи мечами своих жен и детей, а затем и себя самих, чтобы не достаться на поругание врагу. Когда римляне вступили в Масаду, они нашли только двух женщин с пятью детьми, по каким-то причинам не зарезанных.

Масада, последний оплот повстанцев в ходе Иудейской войны

В результате Иудейской войны вся земля евреев была объявлена собственностью римских императоров; земельные участки частью розданы солдатам-поселенцам, частью распроданы с аукционов язычникам; только маленькая область у моря была оставлена для жительства случайно уцелевшим евреям. Подать в полшекеля, которую прежде каждый иудей платил в пользу Иерусалимского Храма, приказано было отныне взимать в пользу храма Юпитера Капитолийского в Риме.

Бежавшие из страны остатки партии «ястребов» нашли временное убежище в Египте, где, проникнутые испепеляющей ненавистью к Риму, пытались побудить египетских евреев к восстанию. Но это предприятие, как не трудно догадаться, не удалось. Веспасиану даже не пришлось воевать, так как здравомыслящие египетские евреи, справедливо решив, что от добра добра не ищут, попросту перевязали последних зелотов, как бешеных собак, и сдали их оккупационным властям. Так бесславно закончили свои дни террористы-ревнители, с которыми римляне теперпь смогли сполна расплатиться за всё. А чтобы отнять у подобных им саму мысль о восстании, император приказал снести Ониасов храм, который был уменьшенной копией Иерусалимского Храма и носил чисто декоративный характер, украшая один из нильских островов (73 г.). Ни один египетский еврей против этого благоразумно не возражал.

Что же до Агриппы II, сына последнего царя Иудея, то он закончил лучше всех, сохранив за собой маленькое сирийское княжество, и жил, постоянно вояжируя из Рима в свои владения. Веспасиан щедро наградил его за участие в покорении Галиллеи. Сестра Агриппы II, Береника, после скандала, о котором будет рассказано в § 97, возвратилась в Палестину, где жила до глубокой старости. С братом она не поддерживала никаких отношений.

При римском дворе провел остаток своей жизни иудей, оказавшийся неудачным полководцем, но прославившийся как красноречивый, поистине великий историк своего народа. Это был Иосиф бен-Мататия, получивший в знак монаршего благоволения фамильное прозвище Флавий. Император подарил  Иосифу  обширные  поместья в Иудее и отвел ему для жительства один из своих домов в Италии.

На родину Иосиф благоразумно не вернулся, став постоянно проживать в Риме, где писал свои знаменитые сочинения, подробно рассказывая о тех событиях, в которых сам был участником или очевидцем. Его «Иудейская война», первоначально написанная по-еврейски, сохранилась до наших дней только в греческом переводе. Так же перу Иосифа Флавия принадлежат написанный по-гречески двадцатитомник «Иудейских древностей», содержащий историю еврейского народа от Сотворения Мира до начала войны против римлян.

Все исторические сочинения Иосифа Флавия отличаются необыкновенной красотой слога и увлекательностью сюжетного повествования, но сам автор часто бывает пристрастен в объяснении современных ему событий, например, выставляя всех без исключения зелотов очень дурными людьми и оправдывая поведение римлян. Однако если вспомнить, что объективного изложения исторических событий вообще не бывает, что любой хронист и летописец, хочет он того или нет, вкладывает в описание свое собственное, субъективное суждение, на мой взгляд, отнюдь не следует осуждать Иосифа Флавия. Лучше тихо встать и поклониться его памяти, как великого еврейского историка, которому я посылаю свой прощальный привет.


Как скачать?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *