Лучшие еврейские анекдоты. Наука и философия

— Я прочел в газете, что Эйнштейна пригласили в Японию. Чем он так знаменит? И что это за теория относительности?
— Эта теория просто объясняет, что одно и то же явление в зависимости от обстоятельств может означать нечто разное. Например, если ты в одной рубашке сидишь на горячей плите, тебе минута кажется часом. А если на твоих коленях сидит девица в одной рубашке, целый час кажется тебе минутой.
— И что, с этими двумя хохмами он и едет?

— Объясню тебе, что имеет в виду Эйнштейн.
От Лодзи до Варшавы и от Варшавы до Лодзи одно и то же расстояние, тут Эйнштейн ничего поделать не может. Но от Пейсах до Пурим – одиннадцать месяцев, а от Пурим до Пейсах – всего один месяц. Понял?

Кон объясняет жене теорию относительности:
— Если у тебя на голове один-единственный волос, то это слишком мало. Но если я найду в супе твой один-единственный волос – то это слишком много!

Теория относительности Эйнштейна, примененная им к самому себе:
«Если моя теория будет признана, то немцы скажут, что я немец, а французы – что я гражданин мира.
Если мою теорию не признают, то французы будут утверждать, что я немец, а немцы – что я еврей»

Теологическая теория относительности.
Если девушка идет к ребе, то ребе – это ребе, а девушка – это девушка.
Если же ребе идет к девушке, то ребе – уже не ребе, и девушка – уже не девушка.

Вольный пересказ Шопенгауэра.
В местечко приезжает инженер и заказывает еврею-портному брюки. Они все не готовы и не готовы, так что инженеру приходится уехать, так и не дождавшись заказа.
Через семь лет инженер приезжает вновь — и портной приносит ему брюки! Инженер:
— Господь Бог за семь дней создал весь мир — а тебе на одни брюки понадобилось семь лет!
Портной, ласково поглаживая свое изделие:
—  Это так, но вы посмотрите на этот мир — и посмот­рите на эти брюки!

— Бог плохо устроил этот мир, — говорит сапожник.
— А ты смог бы получше?
— Ну, кое-что наверняка смог бы.
— И что же?
— А сапог!

Подражание Гегелю.
Деревенский еврей впервые видит жирафа, долго удив­ляется, потом произносит:
— Этого не может быть!

Всемирная справедливость.
Маленький мальчик на кладбище читает цветистые восхваления на памятниках и спрашивает отца:
— Тате, разве мошенники и воры никогда не умирают?

Этика.
— Тате, что такое этика?
— Поясню тебе на примере. Приходит ко мне в лавку покупатель, берет товара на шестьдесят шиллингов и пла­тит банкнотой в сто шиллингов. После его ухода я замечаю, что сдачу он взять забыл. Вот тут и начинается этика: как мне поступить? Взять эти деньги себе или поделиться с компаньоном?

Определения. 1
Что такое последовательность? Сегодня так, завтра так.
А что такое непоследовательность? Сегодня так, завтра так.

2
Бульон.
— Хозяюшка, борщ сегодня недостаточно кислый! Хозяйка, обиженно:
— Да это не борщ, это бульон!
— Если это бульон, то он кислый вполне.

3
— Жизнь кажется мне мостом на цепях!
— Как это — «мостом на цепях»?
— А я знаю?

4
Жизнь похожа на детскую рубашонку (вариант: кури­ный насест): короткая и замаранная.

5
Что такое хуцпе (наглость)? Это когда человек убил отца с матерью, а потом на судебном процессе в последнем слове просит к себе снисхождения, поскольку сам он — круглая сирота.

6
Еще раз о том же.
Диамант крестился и теперь не признает ни старых друзей, ни вообще ничего еврейского. Приятель останавли­вает его:
— Как ты себя ведешь? Это же хуцпе!
— А что это такое? — спрашивает Диамант.
—Хуцпе — это когда ты спрашиваешь, что такое хуцпе!

Массовый психоз.
Жаркий летний день в галицийском городке. Янкель скучающе глядит в окно, видит своего приятеля, идущего мимо, и в шутку сообщает:
— Шмуль, ты уже знаешь? На рынке пляшет лосось! Шмуль тут же разворачивается и бежит на рынок. По дороге он рассказывает эту новость всем встречным, и вскоре уже весь город валом валит к рыночной площади.
Янкель наблюдает эту суматоху, потом хватает шляпу и на ходу бросает жене:
— Я тоже пойду на рынок. Почем знать, может, и в са­мом деле там лосось пляшет?

Шмуль размышляет над псалмами:
— «Человек создан из праха и в прах возвратится» — и из-за этого люди стенают? Если бы ты был из серебра, а превратился в пыль, ты потерял бы сто процентов. А так — твой номинал не меняется!

Хасид поет: «Человек создан из праха и в прах возвра­тится», а сам при этом танцует. Друг спрашивает его:
— Разве это повод для танцев?
— Если бы человек был из золота, а превращался в дерь­мо — тогда стоило бы заплакать. А так — вначале дерьмо и в конце дерьмо, а посредине немного шнапса. Так почему бы не потанцевать?

Еврейская мистика отрицает сущий мир, примерно так же, как немецкий идеализм Фихте.
Хасид прослушал убедительную речь об отрицании ре­альности.
— Ничего не существует! — бормочет он.
Хасид приходит домой и в темноте ищет спички. При этом больно ударяется о печку. Он потирает колено и де­лает вывод:
— Но печка все же существует!

Психология Талмуда.
Христианин:
— Почему еврей отвечает вопросом на вопрос?
Еврей:
— А почему бы ему не отвечать вопросом на вопрос?

Биржа, считал старый Оппенгеймер, подобна лавине: то вниз, то вверх.

Ассоциация.
—  …И потом я повстречался с тем парнем… как его зва­ли… ну, как можно забыть такое простое имя? А-а, его зо­вут — очень похоже на Наполеон… Правильно: Розенблюм!

Философия религии.
—   Мне так трудно живется… Ну, с Божьей помощью как-нибудь справлюсь. — Вдруг обеспокоенно: — Да суще­ствует ли Бог вообще?! — Опять успокоившись: — Мой ку­зен Бильшовский говорит «Да!»

Вдовец перед портретом покойной жены.
—   Вот она, моя ненаглядная! Никогда мы с тобой не увидимся… Разве что на том свете. — Обеспокоенно: — Да существует ли тот свет? — Опять успокаивается: — Мой ку­зен Бильшовский говорит «Нет»!

—  Сын мой, Господь Бог вездесущ!
— Вот как? А что Он делает в субботу в трамвае? (Ездить в субботу запрещено.)

—  Ну, поезжай с Богом, сынок!
— Но, папочка, разве Бог поедет четвертым классом?

Маленькая Ребекка в музее:
— Мама, почему у ангелов на головках маца?

Старый Шлойме:
—  Видите ли, дети, здесь, на земле, нам живется хуже, чем гоям. Зато на том свете нам будет лучше… То есть я бы очень смеялся, если бы нам и на том свете жилось хуже!

— До чего жестока жизнь: вечером ложишься в постель здоровым, а утром встаешь мертвым!

Человек — словно сапожник: живет, мучается, работа­ет — и умирает.

— Как правы были древние! В самом деле, лучше вооб­ще не родиться. Но едва ли одному из тысячи выпадает та­кое счастье!

— Ребе, как человек растет — снаружи вовнутрь или из­нутри наружу?
— Раз ты так спрашиваешь, могу ответить только: «Да!»

Никто за ухом просто так не чешется. Разве что забо­ты или вши заставят.

Природоведение.
— Я читаю, что Земля вертится, а Солнце стоит. Как же Иеошуа (Иисус Навин) мог остановить Солнце, если оно и так стоит?
— Но тогда оно не стояло! Он его остановил и забыл от­менить свой приказ. С тех пор оно и стоит…

— Ребе, почему летом жарко, а зимой холодно?
— Очень просто. Зимой все топят печи, так? Тогда теп­ло из домов распространяется вокруг и помаленьку нагре­вает воздух. И к лету собирается тепло.
— Понял. А почему зимой холодно?
— Потому что летом никто печей не топит.

—  Прибавьте мне жалованья, — просит шамес. — Я ра­ботаю двадцать пять часов в сутки!
— Что за глупости! В сутках только двадцать четыре часа!
—  И все же это правда! Спросите хотя бы учащихся в иешиве, они вам подтвердят, что я начинаю работать уже за час до начала дня!

—  Ребе, как получается дождь?
— Облака — это такого рода огромные губки. Когда они сталкиваются при ветре, вода из них выжимается, и у нас идет дождь.
— А чем вы докажете вашу теорию?
—  Сам видишь: дождь идет!

Знаете ли вы, что надежнее всего предсказывает пого­ду? Полотенце, висящее на веревке.
Если полотенце мокрое и холодное — будет снег.
Если мокрое и теплое — будет дождь.
Если обледенело — будет мороз.
Если развевается от ветра — будет гроза.
А если оно вообще исчезло — это признак того, что его украли.

—  Мой кузен Сруль пишет из Америки, что он делает подтяжки. Я не могу этого понять.
— А что тут трудно понять?
—  Ну, сам посуди: у нас носят подтяжки, чтобы штаны не свалились. Но зачем нужны подтяжки в Америке, на той стороне Земли, где ходят вниз головой?
—  И что тут непонятного? Мы боимся, что штаны спа­дут, а в Америке боятся вывалиться из штанов.

—  Мойше, ты понимаешь, как это поезд едет по желез­ной дороге? Ведь никто его не тащит, не толкает…
—  Это происходит так: на перроне стоит гой и звонит, как оглашенный. На голове у него нечто вроде бандитской шапки. Потом на перрон выходит второй гой, начинает раз­махивать красной тряпкой, похожей на женский фартук, и поднимает вверх руку. В этот момент среди людей, толпя­щихся на перроне — там и евреи, и христиане, — возника­ет паника. Все бросаются с дикими криками к вагонам. Ну, поезд тоже пугается и несется прочь…

— Ребе, я никак не могу понять: как работает телеграф?
— Это очень просто. Вместо проволоки представь себе длинную-предлинную таксу. Дашь ей пинка сзади — она завоет спереди.
— Понял. А беспроволочный телеграф?
– Все то же самое, но без таксы.

Еврей-депутат в старой Австрии доктор Йозеф Блох однажды сказал: «Наше счастье, что антисемиты сочиняют про нас всякую клевету, вроде лжесвидетельства под при­сягой против христиан или крови младенцев для приготов­ления мацы. Горе будет нам, если они докопаются до на­ших действительных пороков, приобретенных в течение тысячелетий, когда мы жили среди других народов на их земле!»

Один литовский еврей дал такую характеристику соб­ственного народа: «Евреи хороший народ, умный и куль­турный, способный и талантливый, обер зеер паскудне (но очень противный — так примерно это переводится с литов­ского диалекта идиша).

Однажды к русскому царю прибыла делегация священ­ников, дабы обвинить российских евреев в ритуальных убийствах.
— Это чепуха, — сказал царь. — Я знаю моих евреев. Ес­ли бы все это было правдой, то давно бы один еврей донес на другого.

Почему евреи рассеяны по всей планете?
Чтобы пореже попадаться друг другу на глаза.

У одного еврея было много детей, и один из них — сле­пой от рождения. Перед смертью он все завещал здоровым детям. Все осуждали его, но еврей объяснил свое решение:
—  Слепого чужие как-нибудь да прокормят, а вот ос­тальным придется здоровыми жить среди евреев!

На трех вещах стоит мир: на деньгах, на деньгах и еще раз на деньгах.

—  Я горжусь, что я еврей! А если бы я не гордился, то все равно остался бы евреем — так уж лучше я буду гор­диться!


Как скачать?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *