Народная еврейская сказка о Люблинском портном
В Люблине тяжело занемог главный раввин. Собрались у его постели лучшие люди города, ждут, что он им скажет, кого пригласить на должность раввина после его кончины.
— Мне нельзя открыть вам имя моего преемника, — сказал раввин. — Найдите того, кто смертельно заболеет вскоре после моей смерти. Этот человек и укажет вам, кто должен стать после меня раввином в Люблине.
Сказал так раввин и умер.
Стали узнавать и узнали, что внезапно заболел и, по всей видимости, скоро умрет старый портной — бедный, малообразованный еврей. Пришли к нему и стали спрашивать, кого назначить главным раввином вместо недавно скончавшегося. Портной вначале не хотел отвечать: мол, не его это дело. Стали его упрашивать. Молчит. Предложили: назовут несколько городов, пусть он хотя бы даст знак, из какого города пригласить раввина в Люблин. Стали перечислять города, и, когда назвали Острог, портной оживился: туда, дескать, езжайте, оттуда пригласите раввина. И помолчав, добавил:
— Я знаю, что острожский раввин не захочет ехать в Люблин, так скажите ему, мол, я велел.
Через несколько дней два посланца общины выехали из Люблина в Острог.
Приехали в Острог. Пришли к местному раввину, пригласили его занять раввинское кресло в Люблине. Жалованья от общины столько-то и столько-то. Но раввин и слышать о том не хочет. Здесь, мол, он родился, на здешнем кладбище покоятся его родители, деды и прадеды. Не поедет он в Люблин, и все тут. Посланцы стали набавлять жалованье. Не помогает. Тогда обратились к нему со следующими словами:
— Ребе! Нас послал к вам люблинский портной. Перед смертью он сказал нам: “Зовите в Люблин острожского раввина, скажите — я велел”.
Услыхав, что портной умер, острожский раввин разорвал на себе одежду и сказал:
— Раз так — надо ехать. Надо ехать, раз он велел.
И потом долго-долго плакал навзрыд.
Вскоре после этого раввин вместе с посланцами выехал в г Люблин. За несколько верст до города карету остановила толпа евреев. Они распрягли лошадей, сами впряглись в оглобли и торжественно ввезли в город нового раввина.
В первую же субботу после торжественной драши несколько знатных прихожан обратились к новому раввину и попросили рассказать о портном.
— Мы понимаем, — сказали они, — портной этот был великий человек. Наш покойный раввин знал об этом, но мы понятия не имели о его величии и святости, для нас он был обыкновенным портным, бедным и малограмотным.
Раввин долго отказывался говорить об этом, но, уступая настойчивым просьбам, наконец рассказал вот что:
— Да, это был великий человек. Я его видел только один раз и до самой смерти не забуду об этой встрече. Это было в Остроге. Я был тогда молод, день и ночь сидел в бес-медреше, изучал Тору. Днем, когда прихожане расходились, я, бывало, запирал бес-медреш и оставался наедине с книгами. Мне никто не мешал, меня ничто не отвлекало, и я наслаждался одиночеством и книгами. Однажды я сидел, углубившись в книгу, один в запертом бес-медреше, и вдруг вздрогнул: около меня кто-то стоял. Я испугался: дверь была заперта, окна, как всегда зимой, закрыты ставнями, непонятно, как можно было попасть внутрь.
— Не пугайтесь, — сказал незнакомец, — я такой же человек, как и вы.
— Но кто вы? — спросил я.
— Я портной из Люблина, и меня прислал к вам Илья-пророк. Знайте: Острог погряз в грехах. Небо не может терпеть их дольше. Там принято решение: Острог должен исчезнуть. Илья-пророк спешно послал меня к вам: вы единственный праведник в этом греховном городе. Он велел вам заступиться за город: молиться, молиться и снова молиться, до тех пор, пока не вымолите у Бога прощение и Он не сжалится над городом.
Я молча выслушал его и сказал:
— Я вам верю и сделаю все, что смогу, для того чтобы спасти родной город, но я хочу чтоб вы дали мне знамение — я хочу увидеть Илью-пророка.
— Его нельзя увидеть! — ответил портной. — Это опасно. Вы можете испугаться до смерти, и город будет под угрозой.
Но я заупрямился и настаивал на своем.
— Ну хорошо, — сказал он. — Вы увидите его.
Он вынул из кармана платок и завязал мне глаза. И тут сквозь повязку я увидел Илью-пророка. От него исходило такое сияние, что я испугался и упал в обморок. Когда я очнулся, оба они уже исчезли. Город, как вы знаете, был спасен. Но этим он обязан совсем не мне, я что, я ведь маленький человек, а ему, этому великому человеку. Вот каков он был — люблинский портной.
В оформлении использована картина Lilija Fijalkowska
