О чем поют евреи?
«Конец стихам.
И слезы все, и смех,
И голоса людские, и хлеб, и море,
И целый мир, где радости и горе,
Минувшего крушенье и успех
Оставим в песнях —
Хватит их на всех».
Натан Ионатан
Каждый народ слагает песни на протяжении всей своей истории. Одни песни знакомят нас с делами и настроениями минувших лет, другие прославляют события и восхваляют (зачастую по заказу) людей, третьи отражают точку зрения самого сочинителя.
Мы не станем разбираться в том, как относятся те или иные народы к своим песням, скажем только, что израильтяне с ними тесно связаны и не желают расставаться. Говорят, никто не любит петь больше, чем израильтяне: дай им гитару, или губную гармошку, или аккордеон, посади вокруг костра на берегу моря или в шикарную гостиную в фешенебельном районе, в киббуцную [1] столовую или в тель-авивский бар пятничным вечером – и зазвучат песни.
«Приди к нам, песня, из долин и рощ,
Пропахшая землей, где мы живем, —
Снег на Хермоне, а в пустыне дождь, —
Вернись к нам, песня, мы тебя споем».
Коби Лурия
Между тем большинство нашей публики на вопрос, что такое «ивритская песня», ответят: песня, для которой характерна плавная, тихая мелодия (профессионалы отметят преобладание ля-минорного ключа, обычного для народных песен во всем мире), располагающая петь, раскачиваясь и тесно прижавшись друг к другу, вздыхая и тоскуя, даже если неизвестно о чем. Кое-что в этом определении, конечно, есть, но, тем не менее, это не так. Скорее это относится к хасидским плачам и религиозно-траурным песнопениям…
«Наступит день, когда почувствуешь, что сдал
И что спина уже не распрямится,
И ты припомнишь, как в ПАЛМАХе [2] воевал,
Живых и мертвых имена и лица».
Хаим Хефер
Суть «ивритской песни» состоит в том, что «ивритская песня» — это все, что нравится израильской публике и поется на иврите (даже если речь идет о переводной песне). В разные времена определение «ивритской песни» менялось, хотя всегда основывалось на музыкальных вкусах предыдущих поколении. Ввиду такой изменчивости под этот термин неизбежно подпадает все, что написано в Израиле.
Что касается текстов, то к ивриту в них относились как к «святому языку». Утекло много воды, прежде чем «святой» язык трансформировался в повседневный. Но, в конце концов, стало невмоготу сочинять песни о буднях на языке, которым люди разговаривают с Господом Богом. В каждом поколении наших стихотворцев и песенников появлялись свои «смельчаки», дерзавшие вводить в песню повседневный, сленговый, а то и просто грубый, «блатной» иврит. Хотя не так просто было преодолевать убеждение, поскольку иврит несет на себе печать мук и святости великого и одного из самых древних народов земного шара, им нельзя пользоваться всуе, тем более для ругани и вульгарно-похабных песенок…
И убеждение это нетрудно понять: он, этот отмеченный печатью мук и святости иврит, действительно сохранял народ тысячи лет. Но теперь мы живем в Израиле, здесь любим, здесь печалимся, здесь радуемся – вот и поем на языке наших будней.
Среди тех, кто преуспел в трансформировании языка (особенно в первое время после образования государства), были, прежде всего, Хаим Хефер, Ехиэль Мохар и Наоми Шемер. Одна из их заслуг состоит в том, что они подготовили почву для молодого поколения, увлеченного поп- и рок-музыкой, освободив песенный иврит от патетики.
«Вышли строем в путь солдаты,
К марш-броску готов солдат,
Дружно и молодцевато
Затянули песню в лад».
Наоми Шемер
В пятидесятые годы появляется эстрадная группа «Бацаль ярок» («Зеленый лук»), в шестидесятые – «Тарнеголим» («Петухи»), «Хахамуцим» («Кислинки») и множество других. Все они отличались свежестью, талантом и умением. Израильтяне, создавая музыку, испытывают на себе влияние прежних поколений и привносят новую струю от себя лично. Самым ярким примером может служить тот типовой ансамбль, который у нас живет все годы существования Государства Израиль, со времен «Чизбатрона», возникшего еще в догосударственный период, и до хард-рок-группы «Машина», а также более поздних рок-групп. В сущности, это все тот же самый ансамбль, у которого, в зависимости от эпохи, слегка менялся «загар» и который со временем молодел.
«Ты жена мне всегда.
И когда ты ребенка носила,
Ждали мы, чтоб скорее родиться ему.
Ты жена мне всегда.
Ты — корона моя, моя сила,
Ты со мною всегда,
Ты — мой дом
И хозяйка в дому».
Шломо Арци
Считалось, что израильская музыка должна перебросить мост через пропасть различий между привезенными сюда культурами и служить своего рода плавильной печью. После двух тысячелетий рассеяния народ снова объединяется на своей земле. Музыканты – Мордехай Зеир, Моше Виленский, Давид Захави, Саша Аргов, Шломо Арци (заслуживающий отдельной, очень скоро появящейся статьи), Эммануэль Замир, стараясь вписаться в песчаный пейзаж с караванами, решили сочинять восточную музыку, хотя не были на ней воспитаны. И пусть музыку писал Виленский, а текст – Альтерман или Орланд, окраску все равно придавал исполнитель, воспитанный на восточной песне.
Сегодня уже нет надобности искусственно соединять восточные элементы с западными, поскольку сегодня есть люди, у которых смесь Востока с Западом течет в крови. Это и Боаз Шараби, чья музыка несет на себе печать американских мотивов и песен Эрец-Исраэль наряду с йеменскими мелодиями его детства, и Эхуд Банай, и Меир Банай, которые, находясь под влиянием Запада, привносят в свое творчество родные восточные ритмы и мелодические рисунки. У них, как и у многих других музыкантов, все эти разнородные элементы сочетаются самым естественным образом.
Сегодня восточные элементы есть чуть ли не на каждой пластинке израильской поп- и рок-музыки. У автора могут быть восточные корни, но его восприимчивость к несовместимым, казалось бы, с ними влияниям настолько сильна, что у него из-под пера выходит поразительный по таланту и безыскусственности синтез, как, например, у Алона Оларчика. Возможно, нам следует благодарить судьбу за то, что в мире распространяется волна интереса к этнической музыке, или, как ее называют, «музыке мира». Израильским музыкантам за корнями далеко ходить не надо, у них все под рукой: ритмы, народные инструменты, привезенные издалека гармонии. И если раньше Шломо Бар, основатель и руководитель группы «Хабрейра хативит» («Естественный отбор»), чувствовал, что борется с ветряными мельницами (или, точнее, с телерадиомельницами), то сегодня есть уже много этнических групп, инкрустированных в израильский джаз и поп-музыку. Можно полагать, что в ближайшие годы они наберут силу, поскольку шквал интереса к этнографии захлестывает весь земной шар, чему можно только радоваться.
[1] Киббуц (ивр.) – сельскохозяйственно-производительное объединение фермеров, пастухов и работников пищеперерабатывающей промышленности, нечто вроде преуспевающих советских колхозов на территории Израиля. Киббуцники, населяющие такие объединения, живут сплоченной общиной уравнительного социализма, и даже с элементами коммунистической идеологии (!). Различают религиозные (можно сказать, сельскохозяйственные монастыри), светские, пионерские (на форпостах и границах), промышленные и цветочные кибуцы (последние играют роль так же национальных парков и заповедников). (здесь и далее примечания мои).
[2] ПАЛЬМАХ (аббрев. слов плугот махат (ударные бригады)) – созданные с согласия и при деятельном участии англичан военные формирования евреев-поселенцев для отражения нападения гитлеровских войск на страны Ближнего Востока и Египет. Главой ПАЛЬМАХа выступил Ицхак Садэ (1890-1952) – украинский еврей, философ и филолог, солдат царской армии, кавалер Георгиевского креста за боевые заслуги. Позже, после окончания Второй Мировой войны, когда английское правительство чинило всевозможные препятствия нелегальной эмиграции уцелевших евреев из стран Восточной Европы, ПАЛЬМАХ встали на путь террора и уничтожения английских оккупантов на территории Палестины, завоевав лавры «борцов за национальную независимость». С возникновением государства Израиль, ПАЛЬМАХ был реорганизован в ЦАХАЛ (Армию Обороны Израиля).
