Плач по Йонатану

«А кто это там с лирой? Я прочла «Йонатан»,но не знаю кто он? Объясните, пожалуйста, дорогой мой Walrus-Kay»
Вечная Жидовка

миниатюра "Давид и Ионафан" из богословского трактата XIII в.

Каюсь – когда я садился за эту статью, была мысль написать нечто озорно-циничное, в стиле любимых «Шоу Бени Хилла» или «Monty Python» (ну, как я умею!), — благо тема казалось как нельзя подходящая.

Еще бы! Ведь известно, что по молодости и горячности крови Давид дружил с царевичем Йонатаном. А тот – с ним. Очень крепко дружили. Даже слишком крепко, что называется, «на грани (а, скорее всего, за гранью) фола». Ну, вы взрослые люди – должны уже уметь понимать намеки…

А кто не верит, пусть прочитает посмертную элегию, сочиненную экспромтом будущим великим царем и спетую над телом очень близкого друга. Особенно такие строчки: «Йонатан, очень ты мил был мне; любовь твоя ко мне была лучше женской любви…» (II Книга Шмуэля, 1, 26).

Была мысль так написать, — не отрицаю, — но, разбирая материал по «объекту», я отказался от неё.

И дело тут вовсе не в страхе перед бешеным лаем из подворотен (еще один намек, направленный сами понимаете против кого, не стану тыкать пальцем), не в ханжеской стыдливости, отворачивающейся от занятых самым естественным делом собачек (а то еще самим захочется, а?!), не в квасном ура-патриотизме (типа: «это же НАШИ мужья, НАШИ жены!»), или по чему-то подобному.

Нет, я не из таких! И горжусь этим.

Я не стал писать скабрезно об Йонатане, потому что нет в нем, его жизни и даже отношениях к Давиду ничего скабрезного, — только и всего! Я честен с собой и хочу быть четным с читателем. Если бы царевич был нравственным уродом, кровавым выродком, каких немало порождали цари, грязным подонком, только и умеющим жрать-пить-морды-бить, — можете не сомневаться, именно таким я бы его и описал. Я – историк, и ломанный грош в базарный день цена тому историку, который готов свой талант, свой ум и своё перо сделать проституткой, подкладывающейся под режим очередного гитлера. Грош цена и позор историку заведомо лгущему и корыстному, искажающему истину в угоду собственному брюху, собственному фанатизму и нетерпимости!

Нет, я не из таких! И горжусь этим.

Я расскажу вам правду.

Йонатан (יוֹנָתָן, «Ионафан» в русской, и «Jonathan» в английской традиции) был старшим сын царя Шауля (Саула), царевичем, наследником престола. Прямо об этом не говорится, но было понятно, что именно он займет трон после смерти отца.

Рожденный уже при дворе (в отличие от Шауляя, который до помазания был простым пастухом), Йонатан, тем не менее, не «заразился» равнодушной жестокостью, высокомерным хамством, бездушным нахрапистым эгоизмом и вседозволенностью, — всем тем, что столь свойственно избалованным с детства, капризным принцам, где бы те не росли.

По всей видимости, Шауль уделял своему первенцу много времени, имея цель вырастить настоящего воина. Действуя по принципу: «мой солдат должен уметь то же, что умею я сам»,  царь лично тренировал сына, и вскоре это принесло немалый успех. Так, во время восстания против филистимлянского ига, Йонатану поручили командовать частью еврейского ополчения. Юноша не подвел ни отца, ни страну, отменно справившись с врагом, чем заслужил свои первые лавры.

В дальнейшем, опять-таки, по-видимому, он участвовал во всех (или почти всех) походах Шауля, будучи всегда рядом с отцом, но не прячась за него, а сам прикрывая грудью родителя.

Но битвы – битвами, а как насчет благочестия? Ведь всем известно, что «без Бога нет ничего, ни для кого и ни у кого» (не помню кто сказал, но сказал очень верно). С благочестием, то есть, религиозностью, у нашего героя все более чем в порядке, и я это докажу.

Для примера рассмотрим высказывание самого царевича: «И сказал Йонатан слуге оруженосцу своему: …может быть, Господь сейчас поможет нам, ибо для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих» (I Кн. Шмуэля, 14:6). Не более двадцати слов, а сколь в них много, — как минимум два качества религиозной жизни Йонатана:

1. «может быть, Господь поможет нам» — наличие живой веры.

2. «для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих» — царевич наблюдает за Богом, ищет его промысел и находит.

Относительно первого: Бог для Йонатана – не бездушный культовый идол, которому просто нужно служить в силу приказа или привитой с детства привычки. Бог для Йонатана – не сидящий в позе лотоса на недосягаемой высоте безразличный ко всему на свете «космический йог».

Отнюдь! Бог для Йонатана – живой, активно действующий в нашем мире, постоянно вмешивающийся в судьбы конкретных людей и жизнь всего израильского народа Создатель. Он благ, всемогущ, но строг и требователен. Он — не «вчера», Он — «сейчас».

Йонатан наблюдает за Богом, старается запоминать и анализировать Его деяния в разные исторические отрезки истории; царевич смотрит как бы «сквозь время» на то, как Бог соприкасается как с отдельными личностями, так и со всем народом, и что из этого выходит. Именно в почерпнутой из религиозных «преданий старины глубокой» памяти о действиях Бога, Йонатан судит о том, как Бог может действовать сейчас.

Йонатан помнит истории о Гедеоне, который с горстью людей побеждал многотысячное войско, и о Самсоне, который в одиночку поражал множество врагов. И именно на основании этого царевич произносит слова — «для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих», и как следствие этого зарождается и его вера — «может быть, Господь сейчас поможет нам». Его вера проста, чиста, искренняя, но, согласимся, экстремальна…

Наш герой – простой человек. Не по происхождению, а по сути своей. Йонатан – не мудрец, не пророк, не священник. Он не оставил после себя ни псалмов, как Давид, ни глубоких философских мыслей, как Шломо (Соломон), ни богословских трактатов. У Шауля были и другие сыновья и дочери, однако вспоминается Йонатана, а имена других царских детей забыты.

Йонатан вошел в историю нашего народа прежде всего как друг! Друг до самой смерти. В его душе жили две не сочетающееся в тех обстоятельствах стихии (не побоюсь этого слова, именно стихии): дружба с Давидом и верность отцу, родине. В конечном итоге, именно это противоборство привело царевича к гибели, — оказывается, из-за дружбы и верности отношениям можно погибнуть…

ТАНАХ содержит два образца подлинной дружбы: женской (Рут и Наоми) и мужской (Давид и Йонатан). Последняя даже более примечательна, потому что, в отличие от упомянутых выше подруг, друзьям было за что соперничать. Напомню: Йонатан – старший сын царя Шауля и наследник престола, а Давид – лучший воин Шауля, общепризнанный народом лидер, претендент на царство, да к тому же тайно помазанный на царство Божьей милостью.

Казалось бы, тут, как в знаменитой опере Чайковского, «не разойтись без встречи роковой», не обойтись без поединка, как в не менее знаменитой пьесе Шекспира. Битва титанов вот-вот начнется – спишите приобрести билеты, дамы и господа! Шоу начинается с минуты на минуту!

Но нет, не тут-то было! Назло всем расчетам и прогнозам, опозорив пророков и прорух, потенциальное соперничество нисколько не вредит их дружбе, более того, способствует более крепкому сплочению!

Как же так?! Ведь быть первым – девиз этого мира. С рождения и до могилы, оскверненное человеческое естество (как говорится, наша «йецер ра» — «злое начало [души]») стремится быть во всем первым. Ребенок хочет первым поиграть с новой игрушкой, первее всех пробежать стометровку в школе, получить лучшую отметку, лучший кусок пирога, лучшую женщину, лучшее ВСЁ. «Я первый!», «У меня больше!», «У меня лучшее!».

Но святой – всегда второй.

Когда Йонатан убеждается, что Давид станет лучшим царем, чем он сам, это не вселяет в него зависть, тянущую за собой свою родную сестру – ненависть. Царевич поверил в это настолько, что еще при жизни отца, — царя, которому служит искренне и без всяких клятв, присяг и платы, — сознает, что будет, когда царем станет Давид. И какую роль в новом царстве будет занимать он, лучший друг Давида. «Ты будешь царствовать над Израилем, а я буду вторым после тебя» (I Кн. Шмуэля, 23:17). Кажется, что Йонатан больше верит, что Давид будет царем, чем верит в это сам Давид!

Вообще, если посмотреть здраво, действия Йонатана – уникальный случай на всей земле, когда наследник престола добровольно, без малейшего принуждения и не гоняясь ни за какими наградами отдает свой будущий трон врагу своего отца и старается спасти его от преследований пока еще правящего царя! Кто может указать на хотя бы похожий случай в мировой истории – скажите, буду благодарен, очень хочется восполнить пробел своего незнания.

А все потому, что он – друг!

Йонатан дорого платит за эту дружбу: она отдаляет его от Шауля, который видит в Давиде более чем реальную угрозу для своего трона. Шауль делает все, чтобы убить Давида. По-своему он прав, ибо ставшая позже обычной практика, такова: пока царь у власти, он всеми силами старается сократить число незаконных претендентов на свой престол. Ведь он хочет передать трон сыну, а поэтому при воцарении преемника из всех других возможных кандидатов в живых не должен остаться ни один.

Однако, направленные на благо Йонатана, на обеспечение его абсолютных прав на столь же великую власть, предприятия постоянно срываются. И виной тому сам царевич, предупреждающий друга о планах отца. Шауль осуждает сына: «Разве не знаю я, что ты предпочел (Давида)… на позор себе и на позор наготы матери своей» (I Кн. Шмуэля, 20:30). Однажды он даже метнул в сына копьем! Хорошо что промахнулся, иначе бы Репину пришлось писать картину «Царь Саул убивает своего сына Ионафана»…

Несмотря на это, и, возможно, многое другое в том же духе, Йонатан по-прежнему чтит своего отца и сопровождает его в последнем самоубийственном походе против многократно превосходящих сил филистимлян. В поистине «походе обреченных», в том самом «последнем бою, из которого я никогда не вернусь».

Чем закончилась битва – известно всем: поражение еврейской армии, разбитой наголову врагами, а тела царя и его сыновей были найдены, обезображены, гнусно опозорены филистимлянами и выставлены на стене Бет-Шеана.

Посланец, прибывший к Давиду с вестью о гибели царской семьи и хваставшийся, что лично помог Шаулю уйти из жизни, ожидал щедрой награды. Вместо этого разгневанный Давид убивает его, вскричав: «Как не побоялся ты поднять руку свою, чтобы погубить помазанника Господа?» (II Кн. Шмуэля, 1:14). Затем он нежно прощается с дорогим другом, исполняя элегию, поистине пропитанную слезами: «Исраэль, краса на горах твоих пала убитой! Как пали герои!» (II Кн. Шмуэля, 1:26).

Именно из этой элегии происходит приводимый в самом начале статьи пассаж, который вместе с некоторыми другими описаниями отношений Давида и Йонатана часто вызывает клеветнические домыслы об их, простите, не доводы а сплошное порно, гомосексуальной связи.

Повторюсь, не из жалости, и не из лже-патриотизма, а ради торжества истины, заявляю: не было этого! Была дружба, ради которой царевич рисковал жизнью, и ради которой он, по большому счету, принял геройскую смерть. Была лишь дружба, — этот образец бескорыстного и потому непреходящего чувства (Ар. 16-б к I КН. Шмуэля, 20:27–33, и Авот 5:16).

Что же до гомосексуальных намеков на отношения Давида и Йонатана, то остается лишь горестно процитировать известного писателя и публициста Фредерика Бюхнера. Он сказал: «как грустно жить в эпоху, когда повсеместно двое мужчин не могут обняться, или поплакать вместе, просто пройти рядом, держась за руки, без того, чтобы не вызвать подозрение в грязных связях и быть этим опороченными!».

Увы, укоренившиеся в темном, невежественном сознании гадость до сих пор жива, и ничем ее оттуда не выгонишь. Так судит мир…

Надеюсь, что моя статья, мой «Плач по Йонатану» хоть как-то сможет его реабилитировать, поднять из грязи честное имя настоящего друга, память о котором светла!..

Как скачать?

Tags: Давиддревняя историядружбаевреиИзраиль