Шломо ибн-Габироль
статуя ибн-Габироля (Сарагосса, Испания)
Испания XI – XII веков была без преувеличения светочем и средоточьем еврейской учености, культуры, просвещения в Европе, дав миру множество ученых, поэтов и писателей, среди которых однозначно первым является знаменитый Шломо ибн-Габироль (1020 – 1058 гг.).
Будущий прославленный поэт и философ родился в Малаге (Андалусия), на юге Испании, находившейся под арабским владычеством. Его семья происходила из Кордовы, и, вероятно, бежала оттуда из-за погромов, спровоцированных упадком и разрушением халифата в 1013 году.
Ибн-Габироль рано осиротел, скитался по многим городам, бедствовал и побирался. Литературный талант пробился в нем при трагических обстоятельствах: на смерть горячо любимого отца шестнадцатилетний Шломо написал несколько печальных элегий, в которых уже тогда проявился его незаурядный талант и склонность к глубокомыслию.
Осознав необходимость в образовании, ибн-Габироль охотно учился, торопился жить и творить, словно предчувствовал, что проживет очень недолго. Как большинство тогдашних образованных евреев, он разбирался в языках, астрономии, математике и логике. Его религиозные гимны и сегодня читаемые в синагогах, оплакивают горе рассеянного еврейского народа, во всей красе выражают глубокую тоску верующей души, стремящейся к Б-гу. Обращаясь к Всевышнему, поэт рассказывает о судьбах народа: «нет конца несчастиям моим, горе чередуется с горем и нет исцеления ранам моим».
Большая поэма ибн-Габироля «Кетер малхут» («Царственный венец») – вершина литературного творчества поэта, и в то же время – глубокое философское исследование, в котором он выразил свои взгляды на Б-га, необозримый мир и сокровеннейшие силы человеческой души.
Поэма заканчивается проникновенной молитвой:
«Боже, я знаю, что мои грехи неисчислимы.
И проступки бесконечны.
Но я упомяну их и исповедуюсь:
Я провинился против Торы твоей,
Презрел твои заповеди,
Грешил и сердцем и устами,
Искажал пути твои и заблуждался,
За добро, что делал ты мне,
Платил злом.
Не достоин я твоих милостей
И света твоих истин,
Что говоришь ты мне.
Воистину Боже, благодарю тебя!
Да будет воля твоя
укротить мой жестокий нрав.
Отврати лик вой от грехов моих,
Не забирай меня во цвете лет!»
Этот гимн входит в ритуал службы Судного дня (Йом Кипура).
Пытливый ум ибн-Габироля не мог удовлетвориться философией иудаизма. Он познакомился с неоплатонизмом (по арабским переводам с древнегреческого) и попал под его влияние. Эти философские изыскания вызвали недовольство у консервативно настроенных раввинов Сарагосы, в которой тогда проживал ибн-Габироль. Поэт чувствовал себя одиноким и покинутым. Кроме того, он страдал от сильных болей, причиняемых ему костным туберкулезом:
«Боль моя велика и рана неизлечима,
Силы покинули меня, и я весь ослаб,
Нет спасения, и нет убежища душе моей,
Нет места покоя моего, не найду его никак».
И обращаясь к Всевышнему:
«Взгляни же на мучения твоего раба,
На то, что душа его –
Пойманная в сети птица!
Тогда вечно буду я твоим рабом,
И не потребую свободы никогда».
Болезнь и злоба в ответ на травлю сделали ибн-Габироля замкнутым. Он полностью погрузился бы в свои философские изыскания, но жить без людей оказалось невозможно уже хотя бы потому, что поэту требуются слушатели, и, если повезет, прижизненные почитатели таланта.
На его счастье нашелся образованный и богатый человек, способный по достоинству оценить поэзию и философию ибн-Габироля. Это был Екутиэль – министр-еврей при дворе халифа. Но вскоре, по невыясненным до сих пор причинам, министр был арестован и казнен. Горе поэта было поистине беспредельным: он опять остался один…
Положение ибн-Габироля стало совсем скверным после издания его книги «Тикун медот ха-нефеш» («Исправление душевных качеств»), в которой он критиковал высокопоставленных людей города, отчасти мстя им за казнь Екутиэля, отчасти по причине затаенной злобы.
Реакция последовала незамедлительно, в результате чего поэт вынужден был покинуть город. Трудно представить, каково это было тяжело больному, одинокому человеку:
«От крика высохло все в горле,
Язык немой прилип к гортани,
Сердце трепещет и бьется как птица,
От сильной боли и печали.
Горе мое велико,
Но к кому обратиться с ним,
Кому рассказать о моей печали?»
Старая Сарагоса
Главное философское произведение ибн-Габироля «Мекор хаим» («Источник жизни») было написано на арабском языке, но сразу же переведено на латынь, и получил широкое распространение в странах христианской Европы. В книге автор изложил свое религиозно-философское кредо, явственно связанное с рассуждениями Платона и еврейского философа Филона Александрийского. Но, к вящему огорчению ибн-Габироля, ведущие ученые тогдашнего мира – Альберт Великий, его ученик Фома Аквинский и даже великий РАМБАМ отнеслись к его труду резко отрицательно, в резких отповедях посоветовав никогда больше не философствовать, а полностью отдаться поэзии, в которой за ибн-Габиролем признавали бесспорные дарования.
Ибн-Габироль очень рано ушел из жизни. Но, мало прожив, он оставил после себя большое литературное наследие. Современные ученые-литературоведы и историки еврейской литературы очень высоко ценят поэзию ибн-Габироля. Так, например, израильская поэтесса Лея Гольдберг сравнивает его по силе лирических образов и образности выражений с Лермонтовым. А знаменитый Бялик много лет собирал его стихи и хлопотал об издании полного собрания сочинений, что и сделал в соавторстве с И. Равницким в Палестине. Книга вышла в семи томах, издававшихся сериями в период с 1924 по 1932 годы.
