Спектр религиозной жизни Израиля. Часть пятая. Ортодоксальный модернизм
Ортодоксальный модернизм
Уже сам по себе термин «ортодоксальный модернизм» вызывает удивление у людей, незнакомых (или малознакомых) с течениями современного иудаизма. Действительно, в еврейском мире есть реформисты, которые всячески, — прямо или косвенно, — изменяют иудаизм. И, как противоположный полюс, есть ортодоксы, столь же всячески сохраняющие иудаизм неизменным.
С этим всё ясно, но что такое ортодоксальный модернизм? Можно ли вообще модернизм (напомню, в прямом значении – «идеология и эстетика, отдающая предпочтение не устоявшейся традиции «седой старины», а новаторству и современным ценностям) сочетать с ортодоксальностью?
Попробуем разобраться.
Если совсем просто и коротко, то ортодоксальный модернизм – это модернизация религии с сохранением ее ортодоксальности.
Не слишком понятно? Попробую развернуто: ортодоксальный модернизм – суть направление ортодоксального иудаизма, силящееся объединить национально-традиционные принципы и ценности еврейского образа жизни с современной культурой, западной (по-преимуществу) цивилизацией и сионизмом. По-моему, так намного понятнее.
Есть, правда, еще одно определение – оно эмоциональное и не бесспорно, зато (как и любая эмоция) совсем уж понятно. Согласно ему, ортодоксальный модернизм – это поиск такого иудаизма, который не мучит совесть, не противоречит разуму, не отягощает строгостями, не отрывает от современной цивилизации – и при этом сохраняет всю святость и прелесть еврейской национальной традиции.
Как видно, ортодоксальный модернизм – дело сложное, если уж сам его зачинатель, первый главный раввин ашкеназийской общины Палестины периода британского мандата р. А. И. Кук, испытывал значительные трудности в логическом выражении своих идей! Добавлю, что лично мне импонирует второе определение…
Но, что не говори, а принципы этого течения живы, более того, сохраняют актуальность до сегодняшнего дня. В Израиле, — государстве, построенном сионистами на сионистских же принципах, — ортодоксальный модернизм чувствует себя наиболее комфортно: прочно связанный с религиозным сионизмом, он насчитывает в рядах своих последователей более половины ортодоксально-религиозного сектора страны.
р. Кук в 1924 году (Палестина)
А начиналось всё с того, что в последней четверти XIX века раввины Азриэль Хильдесхаймер (1820 — 1899 гг.) и Шимшон-Рафаэль Гирш (1808 — 1888 гг.) впервые провозгласили принцип «Тора вэ дэрех-Эрец», ратующий за гармоничное сочетание Торы со светским окружающим миром. Этим они положили начало «современной ортодоксии», позже передав эстафету р. Куку, жизни и выдающейся деятельности которого я посвящу отдельную статью.
Концепция выдвинутая р. Куком, — позже отраженная в трудах его учеников и последователей, — утверждает необходимость уважения и соблюдения еврейского религиозного закона, указывая на положительное значение взаимодействия с современным миром и культурой. С их точки зрения, данное взаимодействие нисколько не обедняет, не притесняет и, Б-же сохрани, не подменяет собою иудаизм – отнюдь. Еврейская религия лишь выигрывает от такого «диалога», обогащаясь и идя в ногу с веком, не только удерживая в своем лоне усомнившихся или ставших тяготиться иудаизмом, но и притягивая молодежь, а с нею – будущее!
Стараниями р. Кука и его сподвижников, новое религиозное течение вскоре встало в оппозицию к каждому из существовавших в то время среди евреев Эрец-Исраэль (Земли Израиля) течений, но, в то же время, имело с каждым из них нечто общее! Таким образом, ортодоксальный модернизм стал как бы «точкой пересечения» всего еврейского населения страны. Во многом это было обусловлено все тем же поиском соединения основополагающих идей еврейской традиции с установками, продиктованными современной жизнью, прежде всего, с сионизмом. Кстати, по мнению р. Кука, идеалы сионизма не могут реализоваться должным образом, если не наполнятся религиозным содержанием, поиск которого – одна из фундаментальных задач ортодоксального модернизма!
Как и положено «уважающему себя» направлению иудаизма, ортодоксальный модернизм имеет ряд внутренних ответвлений (как мы помним: «два еврея – три мнения»). Кроме вышеупомянутого «Тора вэ дэрех-Эрец», существует так же «Тора у-Мада» (ивр. «Тора и наука») – скорее философская, чем практическая доктрина, рассматривающая отношения светского не-еврейского знания и иудаизма. Ее сторонники предлагают совместить традиционное еврейское образование (прежде всего, изучение Торы) с получением светских знаний, что ведёт к вовлечению разносторонне образованного человека в жизнь общества. Этот подход во многом является результатом учения р. Йосефа-Дова Соловейчика (1903 — 1993 гг.), главы иешивы-университета в Нью-Йорке. По его мнению, целью жизни верующих иудеев («люди Галахи») должно стать внесение в светский мир святости и чистоты Б-жественного присутствия, а через это – спасения (если угодно, с большой буквы).
Нео-ортодоксия, как ответвление ортодоксального модернизма, возникло благодаря р. Йозефу Бройеру (1882 — 1980 гг.) из Франкфурта-на-Майне. Согласно его воззрениям, верующему еврею следует иметь много более осторожный подход к науке, чем у сторонников «Тора у-Мада»: не синтез, но подчинение науки Галахе должно стать основой основ нового иудаизма. Кроме того, для нео-ортодокса предосудительны отношения и само общение со светским евреем, тем более, с еретиком, вовсе не соблюдающим религиозный закон.
И, наконец, движение ХАРДАЛ («хареди-леуми», досл. ивр. «национально-верующие»), некогда отколовшееся от иешивы «Мерказ аРав» р. Кука и сконцентрировавшееся иешиве «hар-hа-Мор» под руководством р. Цви Исраэля Тау. Представители этого ответвления ортодоксального модернизма не приветствуют синтез иудаизма с наукой, подчеркивая самоценность изучения Торы, исполнения законов Галахи и пр. Тем самым, они в некотором смысле более напоминают харедим, чем все другие ортодоксальные модернисты. В отношении же к государству Израиль, члены этого движения менее лояльны к израильской армии, чем израильтяне, отстаивая ультраправые политические взгляды.
И, в заключение, хочется задаться вопросом: есть ли у ортодоксального модернизма будущее, состоятелен ли он, реализуемы ли его цели на практике?
Мой ответ будет положительным. Более того, я могу привести пример реального воплощения ортодоксального модернизма (правда, не иудейского) в одном, отдельно взятом государстве. Это, ни странно, Иран! Именно эта исламская республика пошла по пути органичного сочетания в общественном устройстве традиционно-национального духа персов и религиозного образа жизни с одной стороны, с научно-техническим развитием, обновленческой культурой и искусством, с другой. Разумеется, Иран не может служить образцом для подражания, — я это и не пропагандирую! — но радует тот факт, что сам по себе религиозный модернизм в государственных масштабах возможен.
В Израиле же проводником идей религиозного модернизма являются религиозные сионисты, выразителем чаяний которых выступает Национально-религиозная партия (МАФДАЛ — מפד»ל). Именно они являются своего рода мостом, соединяющим все части разрозненного израильского общества. Вполне возможно, — более того, я уверен! – недалек тот час, когда мы воочию увидим воплощенное сочетание национальной и религиозной идей с научно-техническим прогрессом и социальной справедливостью именно в нашей стране!
