Двойное происхождение евреев
Благодаря современной археологии и семитологии мы сегодня знаем, что все ранние высокоразвитые культуры Переднего Востока (в том числе еврейская), культуры, которые во многих отношениях питают нашу цивилизацию до сих пор, возникли после того, как кочевые племена Аравийского полуострова, принадлежавшие к так называемой «бедуинской», или «ориентальной», расе, проникли в эти края и смешались с местными народами, которые происходили из так называемой «ассироидной», «арменоидной» или «переднеазиатской» расы. Ограничимся коротким упоминанием о том, что именно здесь были заложены основы астрономии, математики, составления календарей, здесь был изобретен «акустический», то есть ориентированный на звуки, а не на символы или изображения, алфавит, буквы, которыми мы пользуемся до сих пор, и что здесь берет начало иудейско-христианский монотеизм.
О том, что значительные культурные сдвиги происходили вовсе не на почве расовой чистоты, так высоко ценимой расистами нацистских времен, а возникали вследствие благотворного смешения разных племен и народов, впервые четко сказал немецкий психиатр, исследователь типов конституционального телосложения Эрнст Кречмер. Правда, в неявном виде эти идеи содержались уже в работах биолога Грегора Менделя, который обнаружил, что гибридные растения развиваются и плодоносят богаче, интенсивнее, чем их родители, растения, так сказать, «с чистой кровью».
Однако новая популяция, возникшая в результате смешения рас, никогда не образует одну-единственную однородную ветвь. Обе исходные расы выявляют свои особенности и таланты в разных культурных средах, складывающихся в те или иные эпохи, на базе тех или иных общественных групп, с неодинаковой интенсивностью. Это отчетливо видно на примере прошлой и современной истории евреев.
Бедуины, или ориенталы — жесткие реалисты, трезвые летописцы, скрупулезные и самокритичные мыслители, неистовые и упорные воины, — создали самые ранние части Библии, прежде всего Книги Царств. А позже, в раннем Средневековье, разработали в Андалузии, вместе с арабами, философию и точное естествознание, на которые, как известно, в значительной степени опирались христианская схоластика и итальянское Возрождение. Анекдоты и легенды у этих воинов и аристократов, приверженцев точной мысли, встречались лишь изредка и случайно.
Но тем пышнее расцвели оба эти вида творчества у другого переднеазиатского типа, с которым воинственные бедуины смешались в Ханаане и который доминировал среди евреев Вавилонии, Персии, Центральной и Восточной Европы. Здесь можно найти упоение и нежность, грусть и смирение, добросердечие и готовность к страданию, юмор и веселье. Здесь расцветали легенды, а не сухие, самокритичные хроники. Здесь вырастали не суровые деятели, а шутники-страдальцы.
Остроумие свойственно всем странам с преобладающим переднеазиатским населением, независимо даже от того, выступает ли остроумие как оружие беззащитных, — а именно им и становится тенденциозный анекдот. Безобидные шутки распространены здесь в бесчисленных вариантах. И в наши дни в Армении, Греции, Турции (с давних пор это области почти чисто переднеазиатского заселения) можно нередко встретить людей, которые часами развлекают друг друга сюрреалистическими, не имеющими отгадки шуточными загадками в таком вот духе:
Что такое: снаружи шерсть, внутри — вата?
Ответ (который должен всегда давать сам автор загадки) звучит так: пудель, который сидит на улице перед аптекой, а в аптеке продают вату.
В принципе эта загадка не отличается от той, которую библейский герой Самсон — со своей пьяной и развратной жизнью самый «ханаанический» из всех судей Израилевых — задал филистимлянам: «Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое».
Загадку эту не сможет разгадать и самый острый ум, ибо она строится на фактах, пережитых самим Самсоном. Вот почему филистимлянам, которые узнали решение загадки от жены Самсоновой, он с полным правом сказал: «Если бы вы не орали на моей телице, то не отгадали бы моей загадки» (Суд. 14, 14—18).
И советский русский, слушая свежие политические остроты — вопросы несуществующей передачи «Армянского радио», — согласился бы с тем, что вопросы эти во многом созвучны остроумию переднеазиатских народов.
Среди евреев все еще существуют те же, преимущественно переднеазиатские, группы, которые и в древности создавали анекдоты, загадки, легенды. Из переднеазиатского ханаанского еврейства происходит, собственно, и овеянный легендами образ Назареянина, как и образы многих, совсем скрытых в тумане сказок и фантастических анекдотов учителей Талмуда, о которых мы — пускай не так, как о библейских царях, — не знаем почти ничего достоверно. Похожими на них были, тоже «переднеазиатские» по душевному складу, евреи Вавилона: Талмуд, который изначально должен был представлять собой лишь сборник комментариев и дополнений к библейским законам, они настолько насытили гомилетическим и анекдотическим материалом, что местами он читается как народная книга полезных советов и назиданий.
И опять же именно на восточной границе еврейской диаспоры в IX веке, в творениях уже упоминавшегося философа Хиви ха-Балхи, зародился черный юмор. Хиви, выходец из племени хазар, которое в VIII веке перешло в еврейство, создал свой черный юмор благодаря тому, что деяния Бога в Библии сопоставил с моральными законами того же самого Бога.
Затем, в Средние века, вновь появились, прежде всего в Германии, те переднеазиатские евреи, которые, взяв предания, сказки и побасенки немцев, перемешали их с легендами и анекдотами Талмуда, создав прелестно-наивную мешанину, расцвеченную чудесными деяниями их собственных раввинов.
А когда эти же самые евреи в позднем Средневековье и в начале Нового времени бежали на восток, в славянские земли, и там смешались с уже осевшими в Южной России евреями (которые приходили частично из Персии и Месопотамии), они уже вместе создали то современное еврейское остроумие, которое и демонстрирует наша книга.