Еврейские анекдоты. «Фрау фон Поллак — своей богатой приятельнице…»
Фрау фон Поллак — своей богатой приятельнице:
— Как дела у вашего младшего сына?
— Он стал наездником.
— Ах, это ничего, не расстраивайтесь. Нынче вся молодежь немного ненормальная.
Фрау Поллак:
— Жак, не смей еще раз приглашать к нам барона X.! В последний раз он был со мной так импотентен (путает с «импозантен»), что я до сих пор не могу прийти в себя!
— Представьте себе, фрау Поллак, мой муж стал импотентом!
— А что, это выше, чем советник коммерции?
Господин фон Поллак в Опере:
— Какая же колоратура у этой Гутхайль Шредер!
Фрау фон Поллак:
— А тебе только этого и надо! Смотрел бы лучше на ее пение, чем на ее бедра!
Фрау фон Поллак заказала гравировку «фон Поллак» на своем роскошном фарфоре.
— Что это вам пришло в голову? — спрашивает один из гостей. — Ведь так делать не принято.
— Что же, по-вашему, хозяин фарфоровой фабрики может себе это позволить, а я не могу?
Фрау фон Поллак приходит к своей приятельнице, которая в эту минуту как раз начинает переодеваться.
— Куда это ты собираешься?
— На «Свадьбу Фигаро».
— В такую плохую погоду? Пошли телеграмму, и дело с концом.
Фрау фон Поллак купила в Венеции подлинное полотно Тициана. Но Муссолини запретил вывозить из страны национальные культурные ценности. И ей пришла в голову блестящая мысль: поверх картины Тициана написать портрет Муссолини, а дома, в Вене, этот портрет смыть.
— Вы только подумайте, — жалуется она приятельнице, — этот болван-реставратор смыл вместе с портретом и подлинного Тициана!
— Какой страшный урон!
— Ну, к счастью, не такой уж страшный — из-под Тициана появился на свет портрет нашего покойного императора Франца-Иосифа…
В салоне фрау Поллак висит прекрасная гравюра. Один из гостей, большой знаток искусства, подсказал хозяйке дома, что в магазине художественных изделий на Грабене выставлена гравюра в пандан к этой. На следующий же день фрау фон Поллак едет в этот магазин и просит:
— Покажите, пожалуйста, этот ваш пандан!
— Пандан к чему, почтеннейшая баронесса? — спрашивает продавец.
— Простите, а какое вам до этого дело?
