Еврейские анекдоты. «В каждой еврейской общине Восточной Европы…»
В каждой еврейской общине Восточной Европы был так называемый «хекдейш», нечто среднее между ночлежкой и богадельней, где мог бесплатно переночевать любой неместный еврей.
Встречаются в хекдейше три еврея. Один вытаскивает из своего узелка небольшой мешочек и говорит:
— Здесь у меня сахар. Каждый раз, когда я прихожу в богатый дом, где на стакан чаю дают больше одного кусочка, второй кусочек я стараюсь сэкономить и беру с собой. Я собрал сахара уже на четыре стакана!
— А я вчера, — рассказывает второй еврей, — был в таком богатом доме, где разрешают брать аж по три кусочка сахара на стакан! Если такое возможно у обычного еврейского балабоса (домовладельца, хозяина), тогда что же делается у Ротшильда?
— У Ротшильда? — вступает в разговор третий. — Ротшильд не кладет в чай сахар, а наоборот: берет целую сахарную голову и делает в ней ямку. В эту ямку он наливает горячий чай и тянет его оттуда.
Еврей, мечтательно:
— Хотел бы я быть богатым, как Шенфельд: каждый день надевать новую рубашку!
— Если Шенфельд может себе это позволить, — спрашивает его второй, — что же тогда делает Ротшильд?
— Ротшильд? Надевает — снимает, надевает — снимает…
— Если бы ты нашел на улице десять тысяч рублей, что бы ты с ними сделал: оставил себе или вернул тому, кто их потерял?
— Зависит от того, кто потерял. Если бы потерял Ротшильд, оставил бы себе. А если бы это были деньги какого- нибудь бедного шамеса, который трижды в день, вместе с женой и детьми, умирает от голода, я бы точно вернул ему!
Нищий пришел к Ротшильду. Тот дает ему пять гульденов.
Нищий, растроганно:
— Да поможет вам Бог заработать в сто раз больше!
—
Заметка:
Сложно представить себе современное искусство, без такой его составляющей, как фотография. Фотография, или как ее еще иногда называют — светопись, стала такой же частью повседневной жизни, как и привычные бытовые вещи. Всему этому, конечно же, способствовал быстрый прогресс компьютерных технологий.