Лучшие еврейские анекдоты. Талмуд и Библия. Часть 1

Основательно знали иврит лишь мужчины. Женщины чита­ли Библию обычно в переводе на идиш.
У женщины по имени Гитл была старая, засаленная Библия. В ней склеились две страницы. Гитл, не замечая этого, читает историю Адама и Евы — и сразу перескакива­ет к Ною: «Адам познал Еву, жену свою… и осмолил смо­лою внутри и снаружи».

В другой раз Гитл читает, как Иосиф был брошен бра­тьями своими в ров, и горько плачет:
—  Бедный мудрец, бедный сиротка! Ой, до чего ужасен этот мир!
Спустя год она натыкается на то же место в Библии, чи­тает его снова — и восклицает сердито:
—  Простофиля! Не заслуживаешь ты никакого состра­дания! Теперь-то ты уже знаешь, что за люди твои бра­тья, — так зачем опять имеешь с ними дело?

Гитл читает о языческих идолах: «Есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат» (77с. 113, 13).
— Ой, несчастные калеки!

Евреи в Восточной Европе презирали ремесленников за их скудное религиозное образование.
Еврейский цех сапожников устраивает званый обед. На обеде должна быть приятная, дружелюбная атмосфера, по­этому тем, кто умеет читать «малый отиот» (мелкий шрифт, на котором написаны комментарии к Библии), при­ходить туда нежелательно, чтобы не портить праздничное настроение остальным. У входа поставлен сапожник с крепкими мускулами…
К двери приближается незнакомый еврей.
—  Стой! — строго окликает его страж. — Не окажется вдруг, что вы ламдан (дословно: ученый)?
Еврей, удивленно:
—  Я? Я что-то такое вспоминаю слабо, как ребенком в хедере читал какую-то историю про одного человека, кото­рый кого-то другого накормил чечевицей… Вот только не помню, кто и кого: то ли Корей Халева, то ли Валак Ва­лаама…
Сапожник-страж, строго:
— Ламдан, убирайся вон!

Иешиве-бохер:
—  Ребе, одного я только не пойму: как это получалось, что Лавану удавалось обманывать такого умного, благоче­стивого человека, как его племянник Иаков?
— Чего тут не понять? — отвечает раввин. — Лаван ска­зал себе: если мужчина способен четырнадцать лет служить ради женщины, то с ним можно делать что угодно!

Там, где евреи ревностно берегут традиции, молодые люди женятся и выходят замуж очень рано. Старых дев и холо­стяков среди них почти не встретишь. А к тем, кто все-та­ки остался не замужем или не женатым, принято отно­ситься как к людям не вполне нормальным.
Меламед, закоренелый холостяк, читает с учеником Библию.
—  Векавартани — и ты похоронишь меня… Ну-ка, по­втори!
— Векавартани, – нараспев повторяет ученик, – и я по­хороню вас.
—  Что ты мелешь? — сердито поправляет его мела­мед. — Не я — вас, а ты — меня!
— Векавартани, — повторяет мальчик, — и я похороню вас.
— Осел! — кричит меламед вне себя от гнева. — Сколь­ко тебе твердить! Не я — вас, а ты — меня!
— Я что-то не понимаю, ребе, – невозмутимо говорит ему ученик. — Мало того что я зову вас на «вы», хоть вы и холостяк, так вы еще и кричите на меня!

Меламед читает с Мойшеле Тору. Мойшеле забыл, что означает на иврите «иша» (женщина). Меламед хочет ему помочь:
— Иша, это — ж-ж… Ну?
— Жук.
— Да нет! Иша, это — ж-ж…
— Жадность.
— Ерунда! Это — то, что и я имею, и твой отец имеет, и вообще имеет каждый взрослый еврей.
—  А, знаю! — радостно восклицает Мойшеле. — Это кальсоны!

Обращаясь к учителю, дети называют его «ребе».
Меламед:
-Что значит «махла» (болезнь)? Ну!.. «Махла» – это б…
— Булка.
— Не булка, а бо…
— Бочка.
— Не булка и не бочка, а нечто такое, с чем никто не хо­чет иметь дела. А если уж приходится, то хочет как можно скорее от этого избавиться. Теперь понимаешь?
— Да, — радостно восклицает ученик. — Махла — это «ребе»!

Меламед изучает с учеником главу о Ное. Они добра­лись до фразы «Цэй мин хатейва» — «выйди из корабля (ковчега)».
Учитель, пытаясь помочь ученику запомнить значение слов, монотонно повторяет: «Цэй — выйди, мин — из, ха­тейва – из ко…? Ну? Из чего? Из ко…?
— Из корчмы, ребе?
— Не говори глупостей! Хатейва — ко…?
— Котелок?
Учитель, вне себя:
—  Гей ин дер эрд эрайн! (Дословно: «Пошел ты в зем­лю» — весьма употребительное проклятие на идише.)
Ученик, раскачиваясь, декламирует нараспев:
—  Цэй мин хатейва — гей ин дер эрд эрайн! ата — ты, ве-иштеха — и твоя жена, у-ванеха — и твои сыновья, ун’шей банеха — и жены твоих сыновей, итха — с тобой вместе!

Меламед переводит маленькому Довидлу выражения из Библии:
—  Ватамот Сара — и умерла Сара. Значит, кто умер? Скажи, Довидл!
Довидл:
— Ватамот умер.
— Ты что, не способен понять самых простых вещей? Ватамот значит «и умерла» по-русски. Сара — это Сара. Так кто умер?
— Ватамот умер по-русски.
—  Идиот, дубина! — кричит Меламед. — Ватамот — и умерла, Сара — Сара. «Ватамот Сара» — «и умерла Сара». Значит, кто все-таки умер?
Довидл, рыдая:
—  Ребе, я уже совсем ничего не понимаю! У них что, эпидемия? Ватамот умер, да еще по-русски, а теперь вот и Сара умерла!

В Мишне (это самая древняя часть Талмуда, которая регламентирует религиозную жизнь евреев), в разделе, где говорится о празднике Пейсах, даются наставления, что надо ставить на стол в сейдер. Среди прочего там сказано, как готовить «ба-хазейрес у-ва-тамха» (зелень с морковью или хреном).
— Ребе, — спрашивает мальчик у меламеда, — что такое «тамха»?
—  Потерпи! — отвечает меламед. — Вот дойдем до Раши, тогда все узнаешь. (Раши — самый известный коммен­татор Библии и Талмуда.)
Они вместе изучают комментарии Раши к Талмуду. У Раши написано: «Комментарий находится в Гемаре».
— Ребе, — спрашивает мальчик, — а что говорится в Ге­маре о значении слова «тамха»?
— Куда ты так торопишься? — укоряет его меламед. — Пожар, что ли? Вот доберемся до Гемары, тогда все узна­ешь…
Наконец они доходят до нужного места в Гемаре и чи­тают: «Тамха – чаще всего то же самое, что тамхата».
— Ребе, а что такое тамхата? — спрашивает мальчик.
— Не хватайся за десерт до того, как произнесено бла­гословение над хлебом! — недовольно качает головой мела­мед. — Есть еще один комментарий Раши к этому положе­нию Гемары: оно как раз для таких тупиц, как ты!
Они открывают Раши, и в самом деле там написано: «тамхата — Mohrrube б’лааз». (Немецкое слово «Mohrrube» — морковь — в идише неизвестно, а выражение «б’лааз» озна­чает «в иностранном языке». Действительно, у Раши, ко­торый жил в XI веке во Франции и в Германии, попадают­ся отдельные французские и немецкие слова, которые всякий раз сопровождаются пометкой «б’лааз».)
— А что такое «Mohrrube»?
— Это французское слово.
— И что оно означает?
— По-твоему, я должен еще и французский знать? Сов­сем мешуге! Что я тебе, француз, что ли?

Эрудиция бедных меламедов отнюдь не всегда была слишком уж очевидной.
Любознательный ученик спрашивает:
— Что значит «яншуф» (сова)?
Меламед:
— Яншуф… это… рыба мешуге (сумасшедшая).
— Вот как! – удивляется ученик. – А почему тогда она оказалась среди птиц?
— Ты что, не слышал? Потому что она мешуге!

Деревенский еврей нанял для своего сынишки меламеда. И в первый же день с ужасом обнаружил, что учитель заставляет мальчика учить кадиш, заупокойную молитву.
— Что это вам взбрело в голову?! — восклицает он. — Я ведь еще жив, я молод и здоров!
— Да не волнуйтесь, — успокоил его меламед, — пока ваш сын выучит молитву, вам, может, уже сто лет стукнет.

Почему меламеда нанимают всегда только на полгода?
Ответ очень прост. Если учитель относится к делу серь­езно, то за полгода занятий с детьми он станет психопатом, его придется уволить и искать ему замену. А если он оста­нется здоровым, это признак того, что он относится к делу несерьезно, и его опять же придется уволить и искать ему замену.

Когда евреи из Восточной Европы переселялись в Америку, дела у них там шли поначалу неважно. Они пытались на­нять меламеда, чтобы он обучил их детей священным тек­стам, которые принято было изучать на бывшей родине. Обычно предприятие это в новой обстановке тоже закан­чивалось неудачей.
О меламедах в Америке принято говорить: сначала уче­ник норовит спрятаться от учителя. Потом, когда дело до­ходит до выплаты жалованья, от учителя прячется отец ученика. Наконец, когда отец хочет услышать, чему на­учился его сын, прячется сам учитель.

В библейском иврите будущее время используется и как прошедшее. Поэтому, скажем, слово «нохал» (мы ели) мо­жет значить: мы будем есть. Когда придет Мессия, будет съедена гигантская рыба Левиафан.
Ребе с учениками изучает библейский текст: «Захарну эт хадага ашер нохал бэ-Мицраим хинам» («Мы вспомина­ем рыбу, которую бесплатно ели в Египте»).
—  Ребе, — спрашивает ученик, — почему тут написано не «ахалну» — мы ели, а «нохал» — мы будем есть?
— Неужели ты не понимаешь? Это относится и к буду­щему! Здесь имеется в виду и рыба Левиафан.
—  Ага… Но почему тогда здесь стоит «Мицраим» (Еги­пет) и еще «хинам» (бесплатно; можно также сказать «даром»)?
— Ты же сам видишь! «Мицраим», Египет, значит здесь: напрасно, коту под хвост.
— Нет, я все же не понимаю. Почему тогда оба эти сло­ва, «Мицраим» и «хинам», нельзя просто выбросить?
— Болван! — кричит ребе вне себя. — Ты должен знать: Тора, в которой пропущено хотя бы одно слово, это уже «пассул» (лишена святости, недействительна)!

На празднике Бар-мицва, совершеннолетия мальчика (не­что вроде конфирмации у христиан), принято, чтобы маль­чик продемонстрировал свои познания в трех вопросах: пас- сук (библейский текст), каше (постановка проблемы), теруц (решение проблемы, ответ).
Меламед готовит к Бар-мицве тупого ученика и пыта­ется вбить ему в голову хотя бы самые простые вещи:
—   Первое. Вокруг темно и скользко, и малах (ангел; здесь: ангел мести) вышел на охоту. Итак, каше: почему он не падает? Теруц: он же малах! Второе. Когда Иосиф и его братья встретились в Египте, они его не узнали. Где здесь каше? Вот где: почему они его не узнали? Теруц: прежде он не носил бороды, а тут они увидели его с бородой. Третье. У Ноя было три сына. Каше: как звали их тате (отца)? Теруц: его звали Ной…
Наступил знаменательный день. Мальчик, проходящий посвящение, стоит перед общиной и торжественно говорит: «И вот встает пассук: вокруг темно и скользко, и малах вы­шел на охоту. Следует каше: как звали его тате? Теруц: раньше он не носил бороды, а теперь носит».

Сынишке еврея, арендатора земли, дает частные уроки учитель-талмудист: они читают Мишну (часть Талмуда). Читая главу «Вол бодает корову», мальчик спрашивает:
— Ребе, а корова была рыжей, бурой или пятнистой?
Тут отец, который слышит это, закатывает сыну оплеу­ху и кричит:
—  Вот тебе ответ на твой идиотский вопрос! Я тебе сто раз говорил: масть у коровы — это чепуха! Важно, каков ее возраст, здорова ли она и сколько дает молока!

Меламед должен обучить сынишку деревенского еврея каким-то элементарным знаниям; но соображает мальчик очень туго. Однако хотя бы субботнюю благодарственную молитву он должен выучить: без этого никак нельзя. Учи­телю приходится прибегнуть к методу, который, похоже, больше всего пригоден для деревни.
—   Слушай сюда, Довидл: тебе будет легче запомнить эти пять слов, если ты представишь, что это имена соседей: «йом» — это крестьянин Матвей, который живет вон там, через улицу, «хашиши» — Иван, «вайехулу» — Максим, «хашамаим» — это Петр, а «вехаарец» — Каплан.
Довидл в восторге от такого метода. На следующее ут­ро молитва у него от зубов отскакивает: «Йом вайехулу…»
Меламед:
— Болван, ты же пропустил «хашиши»!»
— Нет, ребе, — гордо отвечает Довидл, — Хашиши вче­ра вечером умер.

Меламед читает с учеником Тору (Пятикнижие Мо­исеево). Там сказано, что манна была вкусная, как «цапихис бедваш». Дваш означает «мед», стало быть «медом»; значение слова цапихис не вполне понятно. Бедный ме- ламед, однако, не знает, что непонятно оно не только ему, но и самым большим ученым.
Ученик:
— Ребе, что такое цапихис?
Меламед:
— Понимаешь, когда евреи шли через пустыню, они не имели что кушать. И Господь дал им манну, и она была вкусная, как цапихис бедваш.
Ученик:
— Понимаю. А что такое цапихис?
Меламед:
— Ну как ты не понимаешь? Сыновья Иакова отправи­лись в Египет. Сначала дела у них шли хорошо. Но потом фараон стал их притеснять, и Моисей увел их в пустыню, и там Господь дал им манну, и она была вкусная, как цапи­хис бедваш.
— Но я все равно не понимаю, что это такое — цапихис.
—  Ой, до чего же ты твердолобый! Слушай меня вни­мательно! После того как была построена, а потом разру­шена Вавилонская башня, люди рассеялись по всему све­ту. Авраам пришел в город Ур, оттуда род его пришел в Ханаан. Когда наступил голод, сыновья Иакова поехали в Египет, закупать зерно. Там был их брат, он их узнал и привез в Египет всю семью. Но потом на трон сел злой фа­раон, он стал притеснять евреев, и те ушли в пустыню, там Господь дал им манну, и была манна вкусная, как цапихис бедваш.
Ученик, плача:
— Ребе, что это такое, цапихис?
Меламед, без сил:
— Ты все еще не понимаешь? Сейчас я тебе объясню так, что все будет ясно… За шесть дней Господь создал мир, и Адам и Ева были первыми людьми, и жили они в раю, пока не согрешили, и были они оттуда изгнаны. И потомки их грешили снова и снова, пока почти все не утонули, и только Ной кое-как смог кое-кого спасти. Но они не перестали грешить и начали строить Вавилон­скую башню. И в наказание рассеяны были по всему све­ту. И родился в городе Ур Авраам, и перебрался он в Ха­наан, и оттуда сыновья его внука Иакова направились в Египет, где их брат был важным сановником. И дела у евреев шли сначала хорошо, но потом пришел фараон, который их угнетал, и пришлось им уйти в пустыню, там Бог кормил их манной, и она была вкусной, как цапихис бедваш.
Ученик, рыдая:
— Ребе, что такое цапихис?
Меламед, вне себя от ярости:
— Болван, бездельник, чего ты от меня хочешь? Не мо­гу же я знать, что было до сотворения мира!

Меламеду нужно подняться на чердак. Детям он велит: пусть пока что читают Тору сами, а если на чем-то спотк­нутся, пусть спросят.
Спустя какое-то время он слышит:
— Ребе, что значит «ми-маала»?
— Выше! — отвечает меламед.
Но «выше» на идише означает еще и «громче». Поэто­му мальчик прокричал вопрос еще раз.
— Выше! — уже с раздражением повторил меламед.
Ученик заорал в третий раз, во всю глотку. Меламед, потеряв терпение, ответил с чердака:
—А руах ин дайн татен арайн! (Что-то вроде: «Черт бы побрал твоего отца!»)
Когда меламед спустился с чердака в класс, мальчик пе­ревел:
— Ми-маала — черт бы побрал твоего отца!
Меламед закатил мальчишке звонкую оплеуху и закри­чал на него:
— Грубиян, как ты смеешь разговаривать так с учите­лем?
— Извините, ребе, – заплакал ученик. – Черт бы по­брал вашего отца!

— Ребе, почему Библия запрещает брать на военную службу мужчину, который недавно женился?
— Потому что бедняга уже навоевался дома.

В чем разница между евреями в Вавилоне и винотор­говцем?
Евреи в Вавилоне сидели у воды и пили вино. Винотор­говцы сидят рядом с вином и пьют воду.

Бог, царю Ахаву:
— Если не покаешься ты в грехах своих, пошлю на цар­ство твое великую засуху.
Ахав:
—  Жаль. Я бы больше обрадовался маленькому изо­билию.

В чем разница между библейской Иаиль и сегодняш­ней молочницей?
Иаиль давала молоко вместо воды; сегодняшние молоч­ницы дают воду вместо молока.

Обучение Священному Писанию в Восточной Европе начи­налось чуть ли не с пеленок.
В одном местечке еврей ведет за руку малыша. Другой еврей спрашивает:
— Что это за мальчик?
— О, это вундеркинд.
— Почему вундеркинд?
— Почему? Парню уже три года, а он еще ни одной стра­ницы Гемары не выучил.

На плакате модной одежды изображен господин в соломенной шляпе и перчатках.
— Смотри, Элиезер, тут что-то не так. Или это зима – но тогда почему он в соломенной шляпе? Или это лето – тогда почему он в перчатках?
— Надо подумать… Ага, знаю! Это таки лето, но он надел перчатки, потому что собирается рвать крапиву.

Коммивояжер ехал на своем автомобиле через Подолье; в каком-то местечке автомобиль у него сломался. Он попробовал починить машину сам, но все его труды были напрасны. Тогда он позвал на помощь еврея-жестянщика. Тот поднял капот, заглянул внутрь, стукнул один-единственный раз молоточком – и двигатель заработал!
— С вас двадцать злотых, – сказал жестянщик.
— Так дорого? Как это вы столько насчитали?
Жестянщик взял бумажку и написал:
стукнуть один раз – 1 злотый
знать, где – 19 злотых
всего – 20 злотых.

— Как вы считаете: человек растет сверху или снизу?
— Сверху. Я недавно видел шеренгу солдат. Сверху они были неровными. Зато снизу – все как по линейке.
— Вот и неправильно! Снизу. Когда ты растешь, штаны ведь становятся короткими снизу, а не сверху.

— Ты уже понял, отчего чай сладкий: от сахара или от того, что его помешивают?
— Конечно, от сахара.
— Вот как? А ты пробовал пить чай, не помешав его?
— Ага… Тогда зачем сахар: ведь помешивать и без него можно!
— А чтобы знать, как долго помешивать.


Как скачать?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *