Язык еврейских анекдотов

Каждая культура образует некое стилистическое единство. Следовательно, если тезис о том, что переднеазиатские, то есть восточные, группы евреев отличаются некоей особой одаренностью, особым остроумием, то признаки этого бу­дут обнаружены и в языке этой группы.

Мы до сих пор не можем сказать с уверенностью, каким был язык, с которым древние евреи вступили в Ханаан. Во всяком случае, это был достаточно чистый семитский диа­лект, так как именно ориентальные, или бедуинские, наро­ды являются создателями семитских языков. Все семит­ские наречия четки, имеют простую и логичную структуру, они особенно хорошо подходят для формулирования науч­ных и философских положений.

Иврит, на котором евреи говорили в Израиле много ве­ков назад, язык Библии, уже не является — в отличие от арабских наречий — языком чисто семитским. Он приоб­рел новые оттенки под влиянием других языковых сред, в которых долгие столетия жили евреи. Однако семитский элемент в иврите все еще доминирует.

Положение, однако, меняется по мере того, как евреи все больше смешиваются с хананеями, все сильнее стано­вятся переднеазиатами. Они начинают говорить на арамей­ском языке. Иисус тоже проповедовал на арамейском.

С точки зрения грамматики и лексики арамейский язык — тоже вполне семитский, однако он проникнут сов­сем иным духом. Он не такой жесткий, логичный и трез­вый, он мягче, демократичнее, он полон нюансов, юмора и меланхолии. Благодаря лаконичности и образности он пре­красно подходит для анекдотов.

Те, кто хорошо знает арамейский язык, часто характе­ризуют его как «идиш древности». И это прямо подводит нас к языку современного анекдота, то есть к идишу. Идиш — не жаргон, как многие считали еще несколько де­сятилетий назад, но полноценный, чарующий культурный язык. Он возник, когда немецкие евреи в позднем Средне­вековье двинулись на восток и смешались с живущими там евреями. В грамматическом и лексическом плане идиш — старонемецкий язык, нашпигованный гебраизмами, глав­ным образом из культовой и юридической сферы, а также славизмами. Но по духу своему он — не немецкий диалект, а законченное выражение душевной жизни еврейских масс Восточной Европы. Язык, полный талмудической изощ­ренности и логической четкости, полный нюансов, красок, печали и юмора. Короче говоря: идеальный язык для еврей­ского анекдота. Правда, лишь для такого еврейского анек­дота, который в полной мере принадлежит миру еврейской традиции.

И напротив, те анекдоты, которые возникли при сопри­косновении евреев, изначально говоривших на идише, с ев­ропейскими народами, говорящими на других языках, по духу и языку, конечно, принадлежат к иной языковой сфе­ре. Их и рассказывать надо на таком превосходном и метком жаргоне, на такой смеси идиша и, например, совре­менного немецкого, которая сформировалась в различных точках соприкосновения евреев Восточной Европы и лю­дей, говорящих по-немецки. Искусственно такой язык не создать. И когда от пожилых читателей из прежних евро­пейских «центров остроумия» приходили анекдоты и ост­роты в этом языковом варианте, они были включены в сборник, причем без всяких изменений.

При переводе на литературный немецкий язык все ев­рейские анекдоты — и на идише, и на каком-либо жарго­не — теряют значительную часть своей прелести. Тем не менее часто — особенно когда шла речь об анекдотах на из­начально чистом идише — не оставалось ничего другого, как только переводить их на правильный немецкий язык.


Как скачать?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *